— Она поправится?
— Разумеется. Сейчас я поставлю ей пиявок, — доктор повернулся ко мне, держа в руках банку с этими плавающими тварями, — они очистят кровь леди Элизабет, и она определенно пойдет на поправку.
— Не надо пиявок! Только не пиявки! — я невольно подалась в сторону графа. — Я чувствую себя нормально!
— Элизабет, но тебе станет лучше, — уговаривал меня граф, нежно гладя по руке и пытаясь успокоить. — Ты потеряла сознание!
— Это от голода. Я очень хочу есть.
Одного взгляда и легкого кивка головы моего «отца» хватило, чтобы служанки тут же бросились вниз. Я в изумлении уставилась на дверь, где остался стоять один Дилан, и перевела взгляд на графа.
Вот так просто? Загадала желание — и все бросились его выполнять? Да, это же просто сказка!
Сощурив глаза я посмотрела на доктора, шептавшего что-то на ухо графу. И была готова поклясться, что эта кудрявая петрушка сейчас убеждает графа в том, что мне нужно поставить его пиявок.
Так мое лечение зависит от того, вспомню ли я своего отца? Что ж…
— Отец, я умоляю, не делайте этого. Не позволяйте этому шарлатану высосать мою кровь.
Глаза графа Д'Арье посмотрели на меня с радостью.
— О, девочка моя, ты вспомнила! — он прижал мою руку к своему морщинистому лицу, а я в свою очередь поцеловала его в седую макушку.
То-то же. Раз выжила в качестве конюха в ужасных условиях у этого проклятого герцога, то уж дочерью графа точно не пропаду. Тем более, когда мои желания выполняются по легкому кивку головы. Ну и пусть этот граф слегка сумасшедший. Может у него дочь умерла, и он грустит… По крайней мере, здесь тепло, светло и вкусно пахнет. И кормят, ко всему прочему. После этого двухдневного ада побыть немного в раю мне не помешает.
А там найду Капитана и уже решу, что делать дальше.
Пока мой «отец» выпроваживал доктора с его пиявками, я осматривала комнату.
Миленько. Кровать, на которой я лежала была очень большой и, ко всему прочему, мягкой. Огромный шкаф у дальней стены пробуждал любопытство. Интересно, какие сейчас платья у них в моде?
Письменный стол, два больших кресла, обитых красным бархатом, огромный сундук… И расписной потолок. Но отличительной чертой этого дизайна была, конечно же, позолота…
Она была везде… Даже на рамах картин.
Я подняла голову к потолку, пытаясь рассмотреть, что же там нарисовано, но не могла. Массивный балдахин и светлые шторы мешали мне удовлетворить мое любопытство.