Покушение Соловьева зловещим светом осветило внутреннее положение России. Но что было делать? Смятение господствовало в среде правительства. Министры проводили время в бесплодных спорах, не будучи в состоянии найти какой-либо практический исход. Они все лишь сходились в нападках на тайную полицию и особенно на генерала Дрентельна, сменившего генерала Мезенцева на посту управляющего Третьим отделением. Александр II лично был противником крайних мер. Но он решился наконец на провозглашение военного положения в областях, особенно сильно захваченных революционным брожением.
В Петербург, в Москву, Варшаву, Киев, Харьков и Одессу были назначены генерал-губернаторы с широкими полномочиями, с правом арестовывать и высылать каждое подозрительное лицо, с правом приостанавливать и закрывать периодические издания, с правом по собственной инициативе принимать меры, необходимые для сохранения общественного порядка. В число этих шести первых генерал-губернаторов Александр II внес имена трех генералов, особенно отличившихся в течение последней войны, – генерала Тотлебена, захватившего Плевну, генерала Гурко, первым перешедшего Балканы, и генерала Лорис-Меликова, захватившего неприступную Карскую крепость.
Приняв эти не терпящие отлагательства решения, государь 12 (24) апреля выехал в Ливадию. Его сопровождала снедаемая тяжким недугом императрица, еле дыша, со смертельно бледным лицом, с горячечно горящими глазами.
Княжна Долгорукая выехала накануне, дабы встретить государя в дорогом для них Бьюк-Сарае, устроившись и отдохнув с дороги.