– А вот и ты,
дорогой, – спешит ко мне Карен Арапетян, отодвинув пахнущую прогорклым потом
стареющей женщины и скисающими сливками Тамару, и чокаясь со мной своим
французским коньяком в пузатом бокале. – Думал, что ты в этот раз не придёшь, –
высказывает он вслух свои тайные надежды, и я, лучезарно улыбаюсь ему в ответ:
– Ну как я мог не
увидеть тебя, дружище! Ты же бываешь в Москве так редко. Где у тебя сейчас
практика? На Лазурном? В Ницце? – глажу я его по шёрстке, потому что отлично
знаю, где он сейчас открыл свой новый кабинет.
– В Дубае, Юра, в
Дубае! – смеётся Карен, отпивая свой коньяк, и тёплые нотки дуба обволакивают
нас своим невидимым шлейфом.
И я понимаю, отчего
он выбрал Дубай: кучи скучающих жён именитых бизнесменов и чиновников, желают
открыть своё сердце, душу и чакры моему приятелю, и он этим активно пользуется.
Мало того, что он беззастенчиво стрижёт бабло с их мужей, занимающихся бизнесом
и трахающих своих любовниц на родине, так ещё и сам не брезгует полакомиться их
холеными зрелыми телами, расползающимися от жары и неги Ближнего Востока. И
пока местные арабы и многочисленные приезжие индийцы, египтяне и европейцы
облизываются и исходят слюной на холёных русских цыпочек, мой Каренчик с каждой
из них заводит совершенно недопустимые между психоаналитиком и пациентом
отношения, побуждая их, точнее, их киски, раскрыться, для его настойчивого и
неутомимого докторского члена. К слову, довольно небольшого, по рассказам
очевидцев. Что он и компенсирует огромным количеством покрытых им самок.
Откуда я всё это
знаю? Это мой секрет. Но если, честно, я консультирую половину тусовки, и
многие слухи и сплетни сами стекаются липким сиропом в мой горшочек. Да и к
тому же, чего только не услышит психотерапевт на сеансе! Но это всё остаётся
только со мной. Все ваши грязные признания, похотливые мысли и мечты о
недопустимом в приличном обществе, – всё это заколочено в узкий ящик и
похоронено в глубине моей головы. Потому что я – могила. Для всех ваших фантазий
и страшных поступков. За это вы и платите мне огромные, неприлично большие
деньги.
Вот так, притворно
улыбаясь и раскланиваясь друг перед другом, вся наша тусовка разбредается по
тёплому, украшенному к новогодним праздникам ветками ароматной пихты и золотыми
свечами залу. Он постепенно наполняется жужжащими и гудящими мужчинами и
женщинами в самых дорогих костюмах и изысканных коктейльных платьях, благоухающими
самыми дорогими духами, эксклюзивными сигарами и хрустящими купюрами. И сквозь
этот непроницаемый шлем ароматов достатка, славы и богатства, я отчётливо
улавливаю запах склизкой похоти, стекающего между ног нестерпимого зуда
неутолённых желаний и пропитавшей насквозь тонкое бельё вязкой прогорклой
спермы, сочащейся из великосветских мужей.