– Как откуда? От тещи, конечно же! Я всегда замечал в
Зарре невероятные способности к мозгокрутству. Даже неоднократно испытал их на
себе и готов поклясться – дар у тещи мощнейший. Всем мозгокрутам на зависть! Умудрилась
же она убедить меня доверить кровиночек – старших дочерей – такой ведьме. А уж
как она пудрила мозги знакомым, соседям, залетным гостям… Ммм… Песня. Даже, можно
сказать, походный марш! Бедные ведь до сих пор уверены, что любовь тещи к утренним
пробежкам в одном белье – невинная причуда. И вообще характер у Зарры золотой,
потому и такой тяжелый. Металл все же… Вот его-то она и передала старшим внучкам
– через поколение. Потом решила, что этого мало и прибавила дар мозгокрутства.
Чтобы окружающим уж совсем мало не показалось. Три ведьмы в доме не роскошь, а
средство избавиться от общества зятя.
В общем, мы с отцом остались жить вдвоем.
Меня обучали всему, что должен уметь «настоящий
мужчина». В совершенстве владеть булавами, мечом и плетью. Ломать челюсть и
выбивать несколько зубов с одного удара. Выражаться так, чтобы у самых
подкованных в ругательствах варваров уши свернулись в трубочку и «соблазнять
женщин с одного взгляда». Тот факт, что последнее мне понадобится в последнюю
же очередь, не волновал отца ни капли. Он оторвался на мне по полной программе.
Ни один сын не выдержал бы таких издевательств.
Побудку в пять утра, тренировку на бегу отбивать
булавы, летящие точно в голову и сразу – мстить тем «несчастным и недалеким», что
их бросили. То есть – родному отцу. Слава богу, побить его не удавалось даже
сотням воинственных варваров из соседних племен мрагулов. Проще завалить
земного мамонта ударом кулака в ягодицу или пинком разрушить каменную стену. В
противном случае – ходить бы Натэлу на костылях, как минимум. Ничто так не
подогревает боевой дух и не тонизирует ранним утром, как запущенный в голову
тяжелый предмет. Человеческое кофе рядом не стояло.
Особенно если этот тяжелый предмет швыряет любимый
отец, приговаривая: «Видишь ли, дочка, ни один уважающий себя мужчина не
пропустит удар булавы в темечко. А те, что пропускают, уже не помнят – уважают
их или нет. Некоторые даже не помнят – мужчины ли они».
Если мне не удавалось связно прочитать наш любимый
стих после трех бутылок мортвейна, отец оставался крайне недоволен. Целую
неделю после этого мы пили и читали стихи, снова пили и снова читали. С тех
пор, мортвейн меня вообще не берет.