Друзья вышли на крыльцо ФАПа, и Михалыч угостил всех
самокрутками.
– Фух… Как же я устал, – сказал Юра, прикуривая.
– И не говори, – ответил Александр, выпуская горький дым.
– Лишь бы всё это было не зря, и препарат подействовал, – с
волнением в голосе сказал Михалыч.
– Ладно, мужики, давайте по домам, я сам валюсь с ног, а завтра
соберёмся у меня и заглянцуем всё бутылочкой другой самогончика, –
предложил Алексей.
– Вот это по-нашему, Лёх, – туша окурок, сказал Юра.
Докурив, друзья попрощались и двинулись по домам. Александр
перед тем, как пойти домой, позвал Аллу Владимировну к Наталье.
Зайдя в свой дом и сняв бушлат, Алексей зябко поёжился. Он кинул
дрова в топку и растопил печь. Рюкзак разбирать не стал. Посидев
минут пять в кресле-качалке, Лёха подошёл шкафу с посудой и достал
оттуда фляжку.
Он сделал пару глотков самогона, чтобы расслабится, разделся и
рухнул спать.
****
Алексею снился сон. Ему было лет
двенадцать. Он шёл по пустому городу, держа мать за руку. В
какой-то момент они вышли на большую площадь и какое-то время
стояли на ней.
Вокруг были клумбы с густой зелёной
травой, над головой ясное безоблачное синее небо. Впереди через
дорогу виднелся вход в метро. Он не знал, что это была за станция.
Входная группа была большой и монументальной в сталинском стиле.
Алексей и его мать стали переходить дорогу.
Они зашли внутрь вестибюля. Их
встретил огромный холл с куполом наверху и красивым орнаментом на
потолке и колоннах. Они прошли чуть дальше и остановились в одном
шаге от эскалатора. Эскалатор не работал, да и снизу тянуло
затхлостью и сыростью. Хоть Алексей никогда не был в метро, но он
знал, что в метро всегда было многолюдно. Он повернул голову по
сторонам и не встретил ни души, да и турникетов никаких не
было.
Алексей поднял голову на мать и
посмотрел на неё. Её лицо было бледным, глаза и губы закрыты. Он
хотел убрать свою руки из её руки, но почувствовав это, она только
крепче сжала его руку. Он стал вырываться, и мать повернула голову
к нему. Её глаза по-прежнему были закрыты, и в сознании Лёшки
пронеслось одно слово: идём.
Алексей смотрел на мать, и сил
сопротивляться у него не было. Он слова расслабил руку, и они
медленно двинулись вниз по экскаватору. Шли в полном мраке и долго,
как ему казалось.
Когда они вышли на платформу станции,
его глаза залил красный свет аварийного освещения. Они двинулись
вперёд, и по бокам от них стало появляться огромное количество
человеческих рук, торчащих прямо из пола. Эти руки шевелились, они
не хватали Алексея, они просто были. Аварийное освещение стало
тускнеть, переходя с красного на коричневый цвет. Алексей с матерью
двигались дальше. Дойдя до середины платформы, они увидели
пулемётчика и бойницу, выложенную по кругу из мешков с песком. Боец
вёл огонь. Его рот был раскрыт, и он явно кричал.