— Ты струсил? — посмеивался Торлейк.
— Нет, просто я уверен, что мы только исцарапаем себе руки и лица и больше ничего не добьёмся.
— Вот и проверим. До вершины осталась пара мит. У тебя толстая куртка, чего ты нюни распускаешь?
Торлейк и Ранн хорошо подготовились к походу, набив рюкзаки всем необходимым, и даже не забыли фонарики. Удобная походная одежда не стесняла движений. Они прошли уже больше половины пути и прежде не сделали ни одного привала.
Ранн понимал, что дает задний ход, а это не по-мужски. Взлохматив свои тугие кудряшки и потерев лицо, взял нож, затем поднялся на ноги, готовый идти дальше.
— Вот это я понимаю, — широко улыбнулся Торлейк и похлопал друга по плечу.
Они продолжили путь, а через некоторое время Торлейк увидел тропу.
— Смотри туда! А? Что я говорил? — он двинулся к лесной чаще. Там были только деревья, в основном хвойные. Запах стоял какой-то особенный, неповторимо приятный, несравнимый с теми лесами, что знал Торлейк. А он в свое время изведал много таких мест, благодаря отцу — профессиональному охотнику.
— Здесь есть следы.
Ранн не стал подходить ближе. Ему жутко не нравилось это место. Небо сгущалось над головой чёрными тучами, погружая весь холм во мрак. В глубине раздался хруст веток. Внутри всё сжалось от страха и предчувствия чего-то неизбежного. Капли пота выступили на висках. Ранн обернулся, чтобы посмотреть на тот путь, что они прошли, а когда вернул взгляд на друга, непроизвольно вскрикнул.
Торлейк стоял в боевой позе, выставив перед собой нож. Его рюкзак лежал в стороне, и Ранн поспешил также избавиться от груза.
— Вот теперь можно возвращаться, — отрывисто произнес Торлейк и начал пятиться назад. — Ясно же, что моя взяла.
Ранн был в ужасе. Со всех сторон к ним надвигались существа — не то люди, не то мертвецы. Их кожа была пепельно-серебристого цвета, сморщенная, отвислая, словно её натянули поверх костей. Глаза этих тварей коварно смотрели на своих жертв, а Ранн чувствовал себя именно так. Они шипели и оголяли свои длинные клыки.
— Бежим! — крикнул Торлейк.
Ранн не мог сделать и шагу. Он стоял, словно приросший к земле, с широко открытыми глазами, в которых застыл ужас. Его окружили со всех сторон, и нож их нисколько не пугал.
— Я не могу, — вырвался слабый стон из лёгких. — Я не могу! — повторил Ранн и сорвался на крик: — Торлейк, спаси меня! Я не могу!