Ветер
становился всё сильнее. Закаркали вороны, которых обычно куча в парке
неподалёку и по утрам у мусорных баков. Дождь вымочил волосы, а серая футболка совсем уж облепила
тело. Где-то забили в барабаны, заиграли в дудочки… Барабаны?! Дудочки?! Откуда
в Москве в полночь взяться барабанщикам и дудочникам?! Они ментов не боятся,
что ли?! Я побежала, чувствуя, как ноги сами несут меня в нужном направлении,
завершая последний, девятый круг. Мне в спину нёсся чей-то смех. Даны не было.
Вороны
закаркали так громко, что перебили звук барабанов и дудочек.
- Дана! –
закричала я, но сестра не откликнулась. Когда же я посмотрела себе за спину,
глупо надеясь, что увижу её стоящей в окне школы и посмеивающейся надо мной,
как она всегда смеялась, то увидела, что никакой школы больше не было!
Позади меня
возвышался холм, да не простой, а с огромными деревянными дверями, открытыми
нараспашку и ведущими внутрь земляного треугольника, где в огромной зале и на
земляных балкончиках устроили пляску существа в странных одеждах. Я закричала и
развернулась к выходу, но вместо забора с облупившейся чёрной краской увидела
живую изгородь, в которой копошились маленькие создания. У одних были крылья, у
других – крючковатые носики, у третьих – хвостики.
- Дана! –
снова крикнула я и увидела, как странная мелкота среди веточек и листочков
широко раскрыла ротики и обдала меня смехом.
А потом я заметила,
что в живой изгороди тоже есть проход. Должно быть, здесь, на земле или в
заброшке, где-то было разлито что-то с галлюциногенным эффектом или острые
крылышки были испорченными, и у меня просто звуковые галлюцинации и видения,
подкинутые воображением, в то время как на самом деле я по-прежнему на
территории заброшенной школы, а живая изгородь – забор. Я метнулась к проходу,
в котором подозревала калитку, но когда я приблизилась, он вдруг зарос листьями
и ветвями, в которые я ткнулась носом.
А за спиной
всё громче били барабаны, звучали дудочки, смех, карканье, кто-то запел:
Слушай нашу песню,
С нами веселись,
В Дикую Охоту,
Поборись за жизнь!
Хор голосов.
Я побилась в изгородь, понадеявшись, что и заросший проход – лишь плод моего
воображения, но только руки о сучки оцарапала.
- Данчик,
чёрт возьми! – отчаянно позвала я, вновь оборачиваясь и видя высокий холм,
внутри которого плясали и пели, играли музыканты. Внутри которого существа с
синей, фиолетовой, зелёной и другого цвета кожей, в платьях из листьев, ветвей,
паутины, воды и того, чему я не могла дать названия сходу, веселились. Они были
маленькими и большими, бородатыми и очаровательно юными, хвостатыми и рогатыми,
лысыми и полностью покрытыми волосами. Разные, странные, пугающие.