Стягиваю с головы желтые локоны, и с наслаждением распускаю пучок на затылке. До чего же хорошо! Теперь можно и венец как следует рассмотреть.
Медленно приближаюсь к журнальному столику и совершенно не понимаю, что же меня так влечет. Украшение довольно-таки невзрачное, потемневшее от времени. Но желание надеть его разгорается, словно лесной пожар. Осторожно беру в руки металлический ободок, разглядывая вырезанные на нем листья и цветы, маленьких птичек и крохотные бутоны цветов, отдаленно похожих на розы, и не могу не восхищаться искусной работой мастера. Может, ценность этого предмета совсем не велика, но назвать подобное творение железякой просто кощунство. Не узнаю Луку, он всегда очень деликатно и уважительно относился к подобным вещам. Да и я сама, как могла назвать его невзрачным? Словно пелена была перед глазами.
Не сдержавшись, водружаю венец на голову и кидаю взгляд на зеркальную дверцу шкафа, только я даже не успеваю рассмотреть себя. Воздух вокруг сгущается, словно в комнату с улицы просачивается белесый туман. Он липнет и окутывает меня коконом, забивается в легкие, застилает глаза.
– Лука! – отчаянно зову друга, чувствуя, как начинает кружиться голова.
Но спустя минуту, туман и сам исчезает, а когда его клубы полностью рассеиваются, я понимаю, что нахожусь совершенно не в квартире друга.
7. Глава 7
Высокие стрельчатые окна, каменные стены, выцветшие пыльные гобелены … Где я оказалась? И как? Неужели всему виной венец? Ведь именно после того, как я его надела, появился загадочный туман, который и утащил меня невесть куда.
Поверить в такое невозможно, слишком уж невероятно звучит в голове теория о перемещениях в пространстве и времени. Но как по-другому объяснить то, что я за секунду оказалась в другом месте и, судя по всему, в прошлом веке? Магия? Волшебство? Или просто чья-то злая шутка? Может, муж решил так надо мной поиздеваться...
Испуганно оглядываюсь вокруг и замечаю, что не одна нахожусь в этом незнакомом мрачном помещении. Двое мужчин не менее мрачной наружности, под стать самому замку, так же изумленно взирают на меня. И если в глазах одного, светловолосого, это самое изумление граничит с любопытством, то второй, чернявый, смотрит так, словно готов испепелить на месте. Я буквально кожей ощущаю исходящую от него опасность.