Забытье
хорошо тем, что там нет боли, тревог, страданий. Там нет ничего, лишь темнота и
бесконечная пустота. Нет даже осознания себя. Леонид хотел бы остаться в этом
прекрасном состоянии навсегда, но чей-то громогласный рёв выдернул его из
уютного ничего.
Он резко
распахнул глаза, упираясь взглядом в подозрительно знакомый балдахин. Появилось
смутное чувство, что в подобной ситуации он уже был, а затем осознание
случившегося обрушилось на него всей своей непоколебимой тяжестью. Его дети
погибли.
К горлу
подступил ком горечи. Руки затряслись. Было глубоко плевать, какая тварь ревёт
неподалёку. Он добъёт эту кровососку. Выжмет из неё то, что заменяет проклятой
жизнь, до последней капли. Умоется её кровью и спляшет на кучке пепла, которая
остается после вампирши.
Леонид
рывком встал, отдёргивая в сторону дурацкий балдахин. Виновница всех его бед
как ни в чём ни бывало сидела за письменным столом в противоположном конце
комнаты и что-то писала. Несколько свечей, вставленных в витиеватые канделябры,
бросали чуть желтоватый свет на бледную кожу её лица, делая кровососку немного
более похожей на живого человека.
— Ты! — он
взревел ничуть не хуже, чем недавний монстр. — Ты за это ответишь! Ты…
— Замри, —
она даже взгляд на него не подняла, но сказано это было таким повелительным
тоном, что он непроизвольно замер.
Тут же
поднялась волна злости на эту глупую заминку, он попытался было двинуться
дальше, но тело словно окаменело. Попытка покрыть проклятую ругательствами
превратилась в неразборчивое мычание.
— Моя ночная
госпожа, вы прекраснее Луны, — распахнув стеклянные двери, в комнату зашел
какой-то высокий крылатый монстр. В тусклом свете свечей Леонид смог различить
сине-серую кожу, покрытую чешуей. Перепончатые крылья, длинный, расширяющийся к
основанию хвост, когти на руках и на лапах. Настоящая живая горгулья. Вернее,
самец горгульи. Ночной гость мазнул по нему взглядом ядовито-желтых глаз и тут
же опустился на колено перед столом.
Леонид
пытался сбросить с себя странное оцепенение, но все попытки были тщетными.
Более того, начало неприятно зудеть место укуса. Действие метки, не иначе.
— Моя
прекрасная госпожа, будут ли особые поручения?
Вампирша
отложила перо и оперлась локтями на стол, положив подбородок на сцепленные
кисти рук. Проклятая кровососка потеряла к нему всяческий интерес, полностью
переключив внимание на гостя, и это лишь распаляло огонь гнева в его груди.
Леонид прикладывал всё больше и больше усилий. Метка уже откровенно горела, но
он пока ни на сантиметр не сдвинулся. Хорошо, что хоть дышать ему позволили.
Впрочем, человек дышит, даже будучи без сознания, так что далеко не вариант,
что причиной тому был продуманный приказ.