— Да говорю же вам, я
себя контролирую! — пытался он достучаться до тех, с кем не так давно ходил в
патруль. — Там у них целый город, понимаете?! У нас под носом! Я оставлял
метки, я могу провести туда отряд, чтобы вычистить этот гнойник.
— Конечно, можешь, —
Мирей устало кивнул. Товарищ явно был не в восторге от происходящего. Леонид
отчасти понимал его. Мир не так давно женился, у него дома молодая жена, а тут
работы прибавилось. Выполнять службу палачей не любил никто.
— К кровососке своей
на убой он привести может. Город там, как же, — Тамир всегда его недолюбливал.
Соперничество между ними длилось уже несколько лет. С тех самых пор, когда
главой отряда выбрали его, а не Тамира. Вот уж кто будет рад его смерти.
— Я своими глазами
видел город! Я сбежал от тварей. Вернулся, чтобы рассказать!
Его никто не слушал.
Ни епископ, ни капитан, ни сослуживцы. Не, заезжий епископ, конечно, выслушал,
покивал головой и отдал распоряжение о казни. Леонид раз за разом пытался
взывать к здравому смыслу служителя Огненного Бога, но это было равносильно
попытке пройти сквозь стену. Он бился раз за разом, но карающая длань
правосудия, нависающая над ним, не сдвинулась ни на миллиметр.
Окружающих не
волновало ничего, кроме следа от укуса на его шее. Он теперь меченый, проклятый,
и дорога ему одна — на костёр.
Леонид запрокинул
голову, глядя на низкие облака, что вот-вот должны разразиться дождём. Под
облаками парил ястреб. Вот уж кому нет дела до людской суеты и капризов погоды.
А палачи заторопились — если начнётся дождь, придётся стоять под струями воды,
пока он будет медленно прожариваться до хрустящей корочки. А вечер по-осеннему
прохладный, так и заболеть недолго. Солнце почти коснулось горизонта,
отсчитывая последние мгновения его жизни, и на западе облака стали ярко-алые,
словно горели…
Закон запрещал
оставлять меченых на ночь в городе, ведь они как маяк для того, кто их проклял.
Ночь — время чудовищ. Твари будут кружить под стенами, выжидая, кого бы сожрать
или, ещё хуже, обратить в себе подобных. Да и сами меченые под воздействием
зова становились опасны и могли отворить защитную черту. Он знал всё это,
понимал, что иначе просто нельзя, но отчаянно не хотел умирать.
У него ведь были такие
планы на будущее. Сын уже подрастал, дочка тоже скоро станет самостоятельной.
Он хотел поступить на службу при храме, задатки у него есть. А вдруг Огненный
Бог и вправду благословит его? Он стал бы паладином. Заезжий священник говорил,
что шансы велики. А там бы и в столицу перевели. Всяко лучше, чем топтать
сапоги в городской страже. Но не сложилось… И кто теперь позаботится о детях?
Анна умерла родами, дав жизнь Агате. Малышке всего три, никто не возьмёт себе
лишний рот. Якоб не сможет пока позаботиться о сестре. Куда ему, в семь то
годков?