— Потому что
мы — твоя собственность, — выдавил сквозь зубы Леонид, присаживаясь в кресло
напротив кровососки. — Я уже понял, что твоя кормушка — это очень важная
должность.
— Далеко не
все, кто здесь живет, когда-то умерли. Большинство горожан родились теми, кем
являются, однако ты считаешь их монстрами. Но за что, скажи мне? За что их
ненавидеть? За то, что они родились такими? Разве в этом есть смысл? Или ты сам
выбирал, в какой стране и кем тебе родиться? Знаешь, много лет назад, там, где
расположено твоё королевство, была другая страна. Её правитель решил напасть на
соседей. Он заявлял, что они — люди второго сорта только потому, что у них
смуглая кожа и тёмные глаза. Он уничтожил целый народ из-за такой глупости.
Сейчас оба эти королевства исчезли, возможно, о них уже даже не вспоминают на
твоей родине. От той войны осталось лишь несколько кочевых племён и пропитанная
кровью, проклятая земля, в которой людям не найти упокоения.
— Я должен
проникнуться симпатией к волкам, горгульям и Проклятый бог знает, кому ещё?! —
изумился Леонид. — Ты хоть знаешь, каково это — жить в страхе? Знаешь, как люди
боятся таких, как ты? Слышала, как рыдают те, чьих родных сожрали чудовища?
— Да, —
спокойно ответила кровососка. — Не кричи — детей разбудишь. Когда-то, очень
много лет назад, я была человеком. И пусть прошли сотни лет, но я помню, как
стала такой, и то, что было до этого. Поэтому я и создала этот город. Здесь не
нужно бояться.
Она собрала
бумаги, над которым работала, и поднялась из-за стола. Уже у самых дверей Лилит
обернулась.
— Покои в
вашем распоряжении. Никто не придёт, так что можешь спокойно спать. И составь
списки, о которых я просила.
Не дожидаясь
ответа, вампирша ушла, тихо притворив за собой дверь. Леонид остался сидеть за
столом. Свечи в канделябрах медленно таяли, бросая рыжеватые блики на листы
бумаги. Хорошей, надо сказать бумаги. Белая, ровно отрезанная, а не то серое
убожество, которое он покупал на рынке в тот день, когда платили жалование.
Чистых листов была на столе целая стопка. Он прикинул, сколько они могут
стоить. Чувства по этому поводу были какие-то смешанные: с одной стороны, это
злило — мертвячка жила лучше, чем он мог бы себе позволить, даже если бы стал
паладином, но, с другой стороны, было какое-то неясное волнение.