— В этой комнате давно не топили, но скоро станет теплее, — она задумчиво
посмотрела на огонь и прошла к низенькому дивану, указав ему на стоящее
напротив кресло. — Садись. Думаю, нам есть о чём поговорить.
Леонид не стремился сокращать расстояние между собой и вампиршей. Сам факт
того, он оказался в одном помещении с мертвячкой, уже был неприятен, а он ещё и
беседовать с ней должен?! Почему она вообще ведёт себя так, будто они старые
друзья?
Ему прежде уже «повезло» встретить вампира. Ещё до знакомства с Анной.
Леонид тогда был молод. Первый год на службе. С отрядом они выследили кровососа
и нашли его логово в каком-то старом склепе. Тварь не имела ничего общего с
человеком. Жуткая синюшная кожа, клыки с палец. Монстр даже на дикого зверя
плохо походил. Просто чудовище, в несколько секунд убившее троих и тут же
принявшееся слизывать с каменных плит кровь. Эта же спокойно сидела на
диванчике, скромно сложив руки на коленях. Почти что человек.
Леонид не обманывался. Она может броситься на него в любой момент. Даже
фора в десяток шагов его не спасёт. До двери было намного больше. В тусклом
свете камина обстановка угадывалась плохо. Подыграть ей? Или не стоит? Больная
голова никак не хотела соображать. Ситуация и без того поганая. Его словно
заперли в клетке с хищником. Пока монстру интересно с ним играть, но что будет
дальше?
Во что бы то ни стало он должен вернуться к детям. Значит, нужно как можно
скорее узнать, где он и как отсюда сбежать. Сейчас день. Вампирша должна быть
слабее, чем ночью. Это шанс.
— Леон? — мертвячка чуть наклонила голову на бок.
Её белые волосы и бледная кожа смотрелись жутковатым пятном в окружающем
сумраке. Лишь поблескивали алые угольки глаз. Ещё и села так, чтобы быть в
тени.
Вампиры, насколько он знал, боятся света. Очищающий свет великого Огненного
Бога мгновенно обращает нежить пеплом, так что у него есть преимущество. Вообще
эти твари должны спать мёртвым сном от рассвета до заката. Почему эта
бодрствовала, он не знал, а спрашивать было как-то неловко.
Леонид метнулся к окну, отдергивая штору. Яркий солнечный свет на мгновение
ослепил. Он зажмурился и тут же принялся остервенело моргать, стремясь как
можно скорее привыкнуть к свету. Глаза заслезились от того, насколько яркий и
солнечный был день. Сквозь эту пелену сложно было рассмотреть что-то.