"Это въ отместку за меня!" пробѣжало въ головѣ y Лилли.
Бирона, всей душой преданнаго своему конюшенному вѣдомству, передернуло; можно было ожидать, что при своей неудержимой вспыльчивости онъ дастъ волю своему гнѣву. Благоразуміе, однако, одержало верхъ, и онъ приступилъ сряду къ предмету аудіенціи прежнимъ деревяннымъ тономъ, точно раскусывая каждое слово:
– Государыня императрица поручила мнѣ передать вашему высочеству свою непреложную Высочайшую волю.
– Волю государыни я всегда чту и готова исполнить, если то въ моей власти, – отвѣчала Анна Леопольдовна. – Въ чемъ дѣло?
Герцогъ взглянулъ на Юліану и Лилли.
– Дѣло столь деликатное, – заявилъ онъ, – что всякое постороннее ухо здѣсь излишне.
– Лилли Врангель можетъ сейчасъ вытти; отъ Юліаны же y меня нѣтъ тайнъ.
– Есть тайны государственныя, принцесса, которыя раньше времени не сообщаются и самымъ приближеннымъ лицамъ.
– А это такая государственная тайна?
– М-да. Долго я не держу вашего вниманія.
Принцесса пожала плечами и предложила обѣимъ барышнямъ вытти изъ комнаты. Тѣ молча повиновались и притворили за собою дверь.
Любопытство, свойственное вообще прекрасному полу, не было чуждо, видно, и гоффрейлинѣ. Она опустилась на ближайшій къ двери диванчикъ и указала Лилли мѣсто рядомъ съ собой; причемъ не утерпѣла, впрочемъ, сдѣлать ей шопотомъ серіозное внушеніе за давишнюю безтактность съ герцогомъ.
– Ужъ не знаю, кто былъ болѣе безтактенъ: онъ или я! – оправдывалась дѣвочка. – Какъ онъ смѣетъ лѣзть своей противной лапой мнѣ въ лицо!
– Вреда тебѣ оттого вѣдь никакого бы не было. Ты не должна забывать, что для герцога y насъ законовъ не писано. Сколько изъ петербургскихъ дамъ были бы польщены такимъ его вниманіемъ!
– А сами вы тоже были бы польщены?
Очередь возмутиться была теперь за красавицей-гоффрейлиной.
– Ты забываешься! Притомъ онъ видѣлъ въ тебѣ еще полуребенка…
– Но я все-таки изъ старинной дворянской семьи; а онъ, говорятъ, изъ простыхъ придворныхъ служителей, и фамилія его даже не Биронъ, а Bühren…
– Самъ онъ производить свой родъ отъ знаменитаго французскаго герцога Бирона, – по праву или самозванно – судить не намъ. Мы должны считаться съ тѣмъ, что онъ теперь на самомъ дѣлѣ. Теперь онъ всѣми признанный герцогъ курляндскій, и въ рукахъ его – не одна Курляндія, но и вся Россія съ ея милліонами подданныхъ. Но тише! дай послушать.