Что-то произошло. Он словно на
мгновение потерял сознание. Перед глазами все смешалось, его
повело, и, чтобы не упасть, Гриф вцепился в дерево. Скрюченные
пальцы процарапали кору, осыпая гарь. А потом все встало на
места.
– Ух ты, – выдохнул сталкер и мотнул
головой. Первое, о чем он подумал, это о «крапивке», прикупленной у
Шары в «Светилище», от которой во рту все еще ощущалось горьковатое
послевкусие.
– Ну и гнида же ты, Гриф! – крикнул
Саранча. Голос звучал с придыханием, надсадно. – Я всегда знал, что
ты кусок радиационного дерьма. Скажи спасибо Гошику, что не дал
тебя хлопнуть… – последнее слово Саранча произнес сдавленно,
замолчал, затем через несколько секунд, словно отдышался, заговорил
вновь, – …пока ты к нам тащился.
Гриф выглянул из-за сосны и
внимательно вслушивался в голос, определяя местонахождение стрелка.
«Все же я его зацепил, – думал он. – Вряд ли так натурально сможет
притворяться». За эту версию говорило и то обстоятельство, что
противник не пытался сменить позицию.
– Гниль болотная! – тем временем
разорялся Саранча.– Я всегда знал, что подлее тебя в зоне нет
никого. И слухи о тебе ходят верные. Мать за «мульку» продашь.
Скольких «отмычек» загубил, сволочь?! Гореть тебе в аду, мразь
мутантская! Если нужен наш хабар, так иди и возьми... – Саранча
заперхал. На губах вздулись кровавые пузыри. Несколько красных
капель родинками упали на бледную руку, сжимающую РГД с выдернутой
чекой. Саранча лежал, скрючившись на боку, обняв рюкзак с добычей.
Правую кисть дробовик придавил к земле, палец подрагивал на
спусковом крючке.
Гриф возник со спины. Из ослабевших
пальцев сталкера молниеносно вырвал гранату. Заметил отлетевший
спусковой рычаг, швырнул смертоносную болванку в сторону леса. Всей
массой навалился на Саранчу, пытающегося направить на него ствол.
Прогремел взрыв, а в следующую секунду Гриф уже стоял на ногах.
«Вальтер» в его руке твердо смотрел поверженному в голову.
– Чего, сука, медлишь? Для тебя
человека кончить, как вошь задавить, – простонал Саранча. Он едва
держал голову. Не в силах повернуть ее, чтобы прямо посмотреть на
своего палача, он сильно косил помутневшим глазом. Кашлянул кровью
и уронил голову на жухлую траву. С хрипом и клокотанием выдохнул
воздух. И было в этом выдохе смирение, словно ничего от этой жизни
сталкеру уже не надо.