— Что вы здесь делаете? — наконец отмерла хозяйка квартиры.
— А не видно? Играю со своим другом, — давая мелкому пять, ответил я, пытаясь на нее не смотреть.
— Мам, это мой друг Дэниель, — восторженно продолжая давать мне пять, представил меня малой. — Он обещал дать мне покататься на его машинке, — гордо выдал он, улыбаясь своей маме.
— С тобой, молодой человек, я поговорю после.
— Почему после? Можно и сейчас, — сказал малыш серьезно, всем видом изображая раскаяние. — Осознал, больше не буду.
— Тебе пора в кроватку. Иди переодеваться в пижаму, а я сейчас провожу этого мистера на выход и приду, — ее настрой и строгость в голосе не сочетались с ее домашним, таким трогательным видом.
Пока она выговаривала сыну, я жадно впитывал ее образ. От нежного овала лица до кончиков маленьких пальчиков на ногах. Она была без тапочек и так мило поджимала их. У меня внутри полыхнуло и во рту пересохло, едва только их увидел, эти маленькие перламутровые ноготки.
— Это Дэн, мой друг, — вырвал меня из нирваны голос Ника.
— Да, я уже это слышала, — она не смотрела на меня, но, судя по румянцу на ее щечках, мой интерес не остался незамеченным.
— А можно он меня уложит?
— Нет, нельзя, — слишком быстро ответила она. — Он занят и уже уходит.
— Я с удовольствием тебя уложу, — выдал я.
Если бы взглядами убивали, я бы уже валялся бездыханным телом.
Прости, милая, но я только пришел и еще не готов тебя покинуть. Поэтому, несмотря на ее недовольство, не смог сдержаться и подмигнул ей.
Под восторженные крики Ника направились в его комнату. Вполуха слушал рассказ о его любимой пижаме с лошадками. А когда он, замолчав, выразительно уставился на меня, понял, что пора прекращать витать в своих мечтах и вернуться к моему невольному союзнику. Но, черт возьми, как же это было сложно. Она была такой очаровательной с мокрыми волосами, горящими от ярости глазами. Мысли о том, что под ее халатом ничего нет, сводили меня с ума.
— Я ведь первый раз у тебя в гостях, так что веди меня в свою комнату, — чтобы не отвечать на вопрос, который умудрился прослушать, решил дать ему поручение. И он с энтузиазмом первооткрывателя поскакал впереди меня.
— Моя комната самая лучшая, а мамина самая большая, — рассказывал он, пока вел меня в сердце квартиры.
В коридоре было три двери, по бокам и в конце. Ник стоял около левой, из чего я сделал вывод, что одна из двух других — ванная, а вторая… При мысли о спальне Миры сердце забилось у горла. В чем она, интересно, любит спать? Полупрозрачном неглиже, пижамке с короткими шортиками или совсем голенькой? В себя снова привел голос Ника: