Мы шустро рванули в сторону метро. Попутно, чтоб уйти от всяких
душещипательных тем, которые страсть как не люблю, я принялся
расспрашивать мажора об этой Наташке. Ну, и на самом деле было
интересно. Впервые видел, чтоб Милославского кто-то настолько вывел
из себя. Он даже на выходки деда Моти и Андрюхи реагировал гораздо
спокойнее.
В итоге, ржал всю дорогу, как дурак. Милославский начал с их
сложных взаимоотношений с этой особой, а потом сам не заметил, как
рассказал всю свою историю пребывания в Зеленухах. Так называлась
деревня, где он оказался в прошлый раз. Оттуда же, собственно
говоря, приехали и Матвей Егорыч с Андрюхой. Если честно, даже
завидно стало. Приключения Жорика сильно отличались от того, что
пережил я в армии. Может, в подобных обстоятельствах, какие были у
Милославского, я бы даже захотел остаться.
Зато дорога промелькнула, словно одна минута. Когда подошли к
дому Исаевых, у меня, честно говоря, живот болел от смеха.
Милославский рассказывал, как они в очередной раз по кладбищу
бегали. Уже имея представление о том же деде Моте и Андрюхе, я живо
представлял себе эту картину.
— Все, хорош. Потом продолжишь. Я сейчас умру, отвечаю. Так
сильно не ржал лет двадцать наверное. Со школьных времен. – Махнул
Жорику рукой, мол, замолчи, бога ради.
Мы вошли в подъезд и поднялись на нужный этаж.
— Слушай, а секретарь горкома это вообще, типа, высокая
должность? — Спросил я мажора. — Чисто хоть понимать.
— Во блин. А я откуда знаю. Наверное не маленькая, а там хрен
разберешь. Я во всей этой партийной структуре не шарю вообще. –
Пожал плечами Жорик.
Исаев-старший оказался дома. Судя по тому, что расхаживал он по
квартире в рубашке и брюках, совсем недавно вернулся с работы.
— Оооо.. Стас, приветствую. Только утром простились, а ты уже
легок на помине. Соскучился? Олег! Смотри, кто пришел. Ужинать
будете?
Дмитрий Евгеньевич даже не спросил, а что за левого типа я с
собой притащил. Меня это, честно говоря, в нем удивило еще когда
только мы с блаженным Олегом появились у них дома. Он так же
совершенно не удивился постороннему человеку. А когда узнал мое
имя, вообще отнесся, как к сыну родному.
— Стас! — Из комнаты вынырнул мой друг Исаев. — Что-то
случилось?
Он тут же уставился на мажора, пытаясь понять, какие причнины
привели меня к ним в дом.