. В.А. Петровский продолжает тему и предлагает «понимание личности как подлинного субъекта активности – в противовес тем представлениям, где личность сводится лишь к тому “внутреннему”, сквозь которое преломляются внешние воздействия, падающие на индивида»
>279. Самое лаконичное, равно как и самое пространное определение субъекта предлагается в «Современной психологии» под редакцией В.Н. Дружинина: «Субъект, осуществляющий психическое как процесс, – это всегда и во всем неразрывное единство природного и социального»
>280. Подобное перечисление взглядов можно продолжать и дальше. Каждое из представленных определений «субъекта» имеет свои положительные стороны, однако ни одно из них не отражает всех заявленных аспектов (или не акцентирует существенные), а также, что самое главное, эти определения нефункциональны.
Вместе с тем, вопрос о «субъекте поведения» должен быть решен положительно, в противном случае любые факты и концепты автоматически повисают в воздухе. В сущности, когда мы говорим о «субъекте поведения», мы тем самым проводим четкую грань между тем, что есть «субъект», и тем, что есть его «поведение», а, следовательно, неизбежно приходим к выводу, что субъект поведения – это все, кроме его поведения. Если же под поведением, как предлагает КМ СПП, понимать всякую психическую и психически опосредованную активность, с одной стороны, и принять во внимание, что поведение не есть только активность, но и в первую очередь активность структуры, с другой, то очевидно, что субъекту не остается в психическом ничего, кроме некоего подобия роли геометрической точки в геометрии[55]>281. Действительно, если учесть специфику психологической редукции в дихотомии «я» – «не-я», то понятно, что всякое проявление «я», подвергнутое рефлексии, уже не есть «я»[56]>282. Таким образом, «я» как нечто фактическое, поддающееся верификации существует лишь в действии, но здесь оно неотличимо от самого действия.
Такое «гносеологическое» (чрез-рефлексивное) «я» человека имеет социальную (понятийную) природу, обозначая срок своего проявления кризисом трех лет (Л.С. Выготский)>283, когда ребенок начинает оперировать знаками как фактически означающими[57]>284, и может быть охарактеризовано как «эмпирически схваченное переживание своего собственного “я”»