Отшвыриваю от себя бокал с виски, он разбивается об стену рядом с входной дверью, мелкие осколки разлетаются по кабинету.
– Девушка ушла, – раздается испуганный женский голос.
На пороге стоит моя домработница, Зоя Михайловна.
– Почему входишь без стука? – рявкаю на нее.
Я мог попасть в эту женщину, войди она на секунду раньше. Вот только слуг калечить мне не хватало.
– Я стучала, простите… Девушка ушла… не в своей обуви, – добавляет поспешно. – Я дала ей сапоги вашей… – прерывается, опускает голову.
Боится меня. Плачу этой бабе дохера, за ее великосветские манеры, осанку и вышколенную речь. Ни разу пальцем не тронул, так какого хера она боится, я буквально вдыхаю ее страх.
– Ты пришла сюда, чтобы рассказать мне про сапоги? – спрашиваю вкрадчиво.
– Нет, – женщина нервно облизывает губы. – Я… просто… Девушка была в таком состоянии, она, боюсь, не дойдет сама до шлагбаума. Она приехала с подругой, но вы запретили пропускать их машину на территорию поселка…
– Разрули сама, – произношу устало. – Пусть ее подберут, пусть, подругу пропустят, или парни с проходной могут забрать ее… Ты же сама все знаешь, я за это тебе плачу, – снова начинаю заводиться.
В голове пульсирует безумная мысль – приказать вернуть ее. Задавить эту мысль стоит диких усилий. Заставляю себя снова вспомнить похороны Анжелы. Разбудить ярость. Станислава Архипова – мой враг. Я должен наказать ее, а не бегать за ней с высунутым языком, как озабоченный кобель.
– Да, конечно, вы правы. Там заминка на проходной, у них нет сейчас транспорта, а пока добегут… В общем, извините, что побеспокоила, я как раз насчет подруги хотела спросить…
– Можешь идти, ты получила разрешение.
Надо похвалить эту женщину, за внимание к деталям. Она не дала Архиповой выбежать на улицу в одном белье. Та была в таком состоянии, запросто могла прямо так на мороз выскочить…
Если девчонка замерзнет в сугробе, кому мстить?
Только проблема в том, что мне больше не хочется ее ненавидеть. Причинять боль. Мне хочется ее трахать. Очень долго. Часто. Постоянно.
Что за наваждение, сука? Приехала и мозги раком поставила.
А я даже не попробовал ее. И от этого сейчас ломает. Я почти готов сам пойти за ней, вытащить из сугробов и обратно в свою берлогу. Нахуй я ее отпустил?
– Ты еще здесь? – резче чем следует спрашиваю домработницу, которая продолжает топтаться на пороге.