Лирия довольно расхохоталась. Как ни странно, нож при этом ни
разу не дернулся. Ее рука была тверда, гораздо тверже ее
разума.
- Ах, да! Я же еще не рассказала до конца! Мой отец не получил
наследство Грилора, но у него было кое-что другое... То, что
позволило ему водить за нос всех своих подданных, заставляя их
повиноваться так, как будто бы его кровь была кровью Древнего Бога.
А все потому, что в своих странствиях по миру, он однажды нашел
очень забавный кулон. Он и купил-то его только потому, что тот был
уменьшенной копией фамильного кинжала королевской семьи... Ты ведь
знаешь о чем я говорю? - улыбнулась она, убирая нож от моего горла
и делая шаг в сторону двери. - Ты-то наверняка видела и держала
этот кинжал в руках, в отличие от меня и моих братьев... Мой отец
хотел преподнести этот кулон в подарок твоему отцу, но очень быстро
понял, маленькая копия обладает точно такими же свойствами, как и
оригинал. У него стало получаться приказывать людям так, что они не
могли не выполнить его приказ. И тогда мой отец оставил этот кулон
у себя. Он здорово помогал ему. Но забирал слишком много сил,
поэтому чаще всего лежал в тайнике, о котором не знал никто, кроме
моего брата, принца-наследника, и меня... - Она вздохнула, - я
всегда была слишком любопытной, а отец любил меня больше
остальных... когда я попала во дворец, то первым делом наведалась в
личные покои короля и забрала артефакт...
- Но он не может действовать в твоих руках, - нахмурилась я.
Проклятая магия все еще удерживала меня на месте, - ведь у тебя
другой Дар!
Лирия на мгновение замерла... Она уже взялась за ручку двери,
намереваясь выйти из комнаты, а потом обернулась ко мне и снова
расхохоталась:
- Ты точно дура. Нет никаких Даров! Есть артефакты, которые
работают в руках тех, в ком сильна магия. И неважно сколько их...
Один, как был у Южина, или много, как у меня... Она открыла дверь,
сделала шаг наружу, а потом повернулась ко мне и заявила, - когда я
соберу все, я стану сильнее наследников Богов. И тогда поквитаюсь
за смерть отца и с твоим братом... Пока, дорогая тетушка, -
улыбнулась она и приказала, - ты будешь сидеть тихо, не издавая ни
звука, как мышь.
Лирия вышла. А я осталась, словно примороженная к стулу. Мне не
удавалось пошевелить ни рукой, ни ногой, а губы, казалось онемели и
не двигались...