— А ещё говорят, — чуть повышает голос Николаич, когда я с
пустым стаканом наперевес возвращаюсь в исходное положение, — что
это всё брехня. Не спился он, а на весь мир разобиделся. Особенно
почему-то — на некоторых уважаемых людей. С чего-то взял, что они к
этому причастны, и пошёл разбираться с ними направо и налево.
Вообще-то, дорогой мой Виталий Николаевич, есть такая вещь, как
доказательства. Только они почему-то никого не интересуют, когда на
кону толстая пачка бабок, правда?
— Действовал тайком, будто крыса. И звали нашего героя… Как же
его звали, а Макс? Может, ты в курсе?
— Воскресенский Максим Сергеевич, — ровным голосом произношу я.
Пора кончать этот балаган.
И тут же, будто только того и ждали, в комнату врывается толпа
охранников. Стаскивают меня на пол. Пинают по рёбрам и в рыло —
чисто для проформы, чтоб не рыпался. Скручивают руки за спиной и
защёлкивают наручники на запястьях. Молниеносно обыскивают, но у
меня с собой даже телефона нет. Только ещё одна зажигалка, рабочая.
Хрен знает, почему до сих пор таскаю. Наконец-то пригодилась. Её
выкладывают на стол, потом двое охранников усаживают меня обратно в
кресло.
Всё это время Николаич с видимым удовольствием наблюдает за
происходящим. Подсчитывает будущие барыши, не иначе. Ещё бы! Взять
в оборот самого Макса-алхимика! Почему алхимика? Потому что я, как
никто другой, умею превращать свинец и прочую дребедень в
натуральное золото. В бабло, в смысле.
И даже будь я тысячу раз предателем, убивать меня не так уж
выгодно. Гораздо лучше как следует прижать хвост и пользоваться
моими талантами дальше, уже на своих условиях.
Только в этом ты просчитался, Николаич. Я больше ничего на
боюсь.
— А хорошо ты спрятался, — почти восторженно сообщает бывший
деловой партнёр, как только я снова оказываюсь напротив него. — Мои
ребята пятаки стёрли, пока на тебя компромат рыли.
— И на чём же я прокололся? — интересуюсь чисто для поддержания
разговора. Какая, в сущности, разница. Меня больше волнует, как
побыстрее извлечь зажигалку из-под манжета, не привлекая внимания
охраны.
Николаич хрипло ржёт:
— Да так, всего помаленьку. Лучше всего Стас Петров сработал.
Помнишь такого?
Конечно, помню. Способный парень, хороший сотрудник. Чересчур
хороший, как видно.
— А ведь я тебе доверял, — фальшиво-грустно вздыхает Николаич. —
Равнялся. Чуть ли не учителем считал.