Железный Феникс - страница 5

Белая Орхидея.

Оружие возмездия.

Вера, Юра, Лиза, Арсений, спите спокойно.

А мне пора на покой.

Наконец-то.

***

Не сразу понимаю, что меня бьют. Методично хреначат головой об стену. Как будто так и надо. Меня этот факт почему-то тоже не слишком беспокоит. В голове ни единой мысли, только непрекращающийся гул трансформатора. Видать, башка у меня после взрыва совсем запеклась…

Вообще-то взрыв был такой, что она должна была лопнуть, как перезрелая слива, не то что запечься. Я в эпицентре даже теоретически выжить не мог.

Но если я жив и что-то чувствую…

Значит, Николаич, тварь, тоже спасся!

В виски шибает адреналин, кровь будто закипает. Надсадно рычу и с усилием выворачиваюсь из медвежьей хватки огромной лапищи, которая держит заломленной мою руку. Обидчик с готовностью отступает, я оборачиваюсь к нему, где-то на краю сознания удивляясь непривычной подвижности собственного тела.

А потом у меня отвисает челюсть.

Потому что настолько огромных людей, как тот, кого я вижу, никогда в своей жизни не встречал. Ростом он минимум на две головы выше. Мускулы под загорелой кожей — покруче чем у бодибилдера. На теле — ни единой волосинки, кроме бровей да проклёвывающейся щетины. Но больше всего поражают его длинные острые уши, увешанные побрякушками. Поначалу мне даже кажется, что уши не настоящие. Но мимо пролетает жук, и мужик раздражённо дёргает правым ухом.

Одет он в кожаные штаны, грубо сшитые из кусков кривыми стежками. Выше пояса и вовсе голый, за исключением двух повязок, зачем-то стягивающих его бицепсы. И перчаток — вероятно, чтобы сподручней меня отдубасить.

Для меня его вид настолько в диковинку, что я не сразу замечаю, с какой неприкрытой ненавистью он на меня пялится. Будто я во всех смертных грехах виноват.

Это, впрочем, недалеко от истины, так что я не в обиде.

А вообще, что могу сказать? Как-то по-другому я себе чертей представлял. Да и всерьёз в них никогда не верил. Научный атеизм, критическое мышление, все дела.

Между тем этот чёрт безрогий смотрит на меня сверху вниз, с уничижительной брезгливостью. А потом с деланно-вежливой поддёвкой спрашивает:

— Ну что, барин, охолонули мальца? Продолжим?

Что ещё за «продолжим»? И что за «барин»? Это Николаич шутки шутит или у меня ум за разум заходит?

— Пошёл ты… — начинаю и сразу замолкаю, удивлённый звучанием своего голоса. Или не моего? Так вроде я говорил…