Студентка, дружившая с русалкой, вела себя очень странно. Она
чесала крестец, ее глаза ходили ходуном, распахнулись, напоминая
мне очи олененка из мультика, а при виде меня, она заверещала:
— Ульяна, помоги!
Я подбежала к ней поближе, не понимая, что происходит.
— Люба, что с тобой? — девушка съезжала по стенке.
Она продолжала остервенело водить пальцами по пояснице.
— Уль, я не хочу, — жаловалась мне, — они меня заставляют. Уля,
помоги. Я, правда, очень не хочу.
Девушка вцепилась в меня мертвой хваткой.
— Да о чем ты? — недоумевала я.
Но студентка меня будто бы не слышала.
— Уууууллллляяяяя!!! — крикнула, что есть мочи.
И на ее зов откликнулись все, кто проживал в общежитии. На
лестницу выскочили знакомые и незнакомые мне лица. Сверху подбежала
Волкова, снимая с меня пальцы верещащей студентки.
— Я не хочу! — Люба опять закричала, намотала на себя странного
вида заклинание, а когда активировала, обмякла возле стены.
В этот момент спустилась Моревна. Она увидела свою бездыханную
подругу, нависла над перилами лестницы и заголосила:
— Любу убили! Иномирянки убили! Что же здесь делается!
Через мгновение на пролете образовались Майя Вольфовна, Агафья и
еще кто-то, очень напоминающий домових в столовой.
— Вызови ректора и криминалиста, — приказала ему завхоз, не
глядя в мою сторону.
Ее подчиненный ретировался, а я переминалась с ноги на ногу.
— Майя Вольфовна, я не знаю, что случилась, — пыталась
оправдаться, но женщина меня оборвала.
— Пребудет Дмитрий Игоревич и Вячеслав Алексеевич, Ульян. Они
лучше разбираются в подобных делах.
Спорить с ней не решилась. Меня обняла Злата, но я не могла
отвести взгляд от Любы. Она просила о помощи, говорила, что это не
хотела, упоминала каких-то оних.
Видимо, на меня влияло, что перед отбоем я изучала мамин
дневник. Может, мне показалось? Может, студентка никакой ахинеи не
несла и сама совершила над собой злодеяние.
— Твари, что вам девочка сделала? — не унималась морская
царевна. — Она же беззащитная, почти без магии.
— Уймись, — призвала ее к порядку старшая в корпусе. — Злата и
Ульяна только поступили. При всем желании бы не смогли.
— Я этого так не оставлю, — пылала праведным гневом Мила. — Люба
тоже русалка. Ее мой отец как придворную отправил...