Несколько неожиданным признаком напряжения были регулярно встречавшиеся приступы нервного смеха. В первых четырех экспериментальных ситуациях явные признаки нервного смеха и улыбок наблюдались у 71 из 160 испытуемых. Смех был совершенно неуместным, даже жутким. У 15 из этих испытуемых произошли полномасштабные приступы неконтролируемого хохота. В одном случае мы наблюдали такой сильный конвульсивный приступ смеха, что пришлось срочно прервать эксперимент. В постэкспериментальных беседах испытуемые всеми силами подчеркивали, что они не садисты и что смех не означал, что им приятно ударять жертву током.
В беседе после эксперимента испытуемых просили отметить по 14-балльной шкале, насколько они нервничали и были напряжены в момент максимального напряжения (рис. 4). Шкала была проградуирована от «полное отсутствие напряжения и нервозности» до «крайняя степень напряжения и нервозности». Подобного рода самооценка обычно бывает точной лишь до определенной степени и в лучшем случае дает лишь приблизительное представление об эмоциональной реакции испытуемого. И тем не менее, со всеми оговорками, видно, что распределение ответов охватывает полный диапазон, причем большинство испытуемых сосредоточено в центре и ближе к верхнему пределу. Дальнейшее разбиение показало, что подчинявшиеся обычно оценивали свою нервозность и напряжение в момент максимального напряжения несколько выше, чем непокорные.
Как можно толковать возникновение напряжения? Во-первых, оно указывает на наличие конфликта. Если бы единственной психологической силой в этой ситуации была тенденция подчиниться требованиям власти, все испытуемые доходили бы до конца, и никакого напряжения не возникало бы. Предполагается, что напряжение – это результат одновременного присутствия двух и более несовместимых реактивных тенденций (Miller, 1944). Если бы действовала исключительно сила симпатии и сочувствия жертве, все испытуемые спокойно отказались бы подчиняться приказам экспериментатора. Тем не менее, кто-то подчинялся, а кто-то сопротивлялся, и это часто сопровождалось крайним напряжением. Конфликт возникает между глубоко укорененным стремлением не вредить окружающим и такой же непреодолимой склонностью подчиняться властной фигуре. Испытуемый быстро вовлекается в дилемму глубоко динамического характера, и крайнее напряжение указывает на то, что оба противодействующих вектора весьма сильны.