Он пронзил ее взглядом зеленых глаз, холодных, как горное озеро.
– А что, нет?
– Вы совсем на него не похожи, – повторила она, находя какое-то странное удовольствие в этой своей, в сущности детской, браваде.
Но ведь это же правда! Он не то чтобы не похож на Джоэла – он как будто другой породы. Ярко выраженный брюнет, в то время как Джоэл – типичный блондин. Она могла бы сообразить, что у Джоэла не могут быть такие уверенные, такие пугающе уверенные движения, да и сложения он не такого могучего. И притом это лицо: мужественное, загадочное, дьявольски самоуверенное лицо. Ничего общего с Джоэлом, ничего. Ему, должно быть, лет тридцать пять, не больше, но он так и дышал непоколебимой властностью, что для таких лет несколько необычно. Пейдж отметила это для себя не без некоторой язвительности, мгновенно откликаясь на инстинктивное противостояние полов. О таком она читала, но не верила, что оно бывает на самом деле.
Она запрокинула голову, чтобы получше его разглядеть, медно-рыжие пряди волос колыхнулись, открывая чистое нежное личико.
– Я хочу все-таки уяснить свое положение, – мягко сказала она. – Где Джоэл?
Тон ее явно его позабавил, сжатые губы немного расслабились.
– Я как раз собирался сказать вам. Он немного заболел.
Она глубоко вдохнула обжигающий воздух и тут же поспешно выдохнула его.
– Джоэл? – Пейдж встревоженно посмотрела на него. – Надеюсь, не слишком серьезно?
– Да нет, вряд ли серьезно! – Казалось, в глазах его пляшут зеленые огоньки или так падает свет. – Ему бык на ногу наступил. Еще пару дней, и он должен встать. Нет нужды говорить, как он раздосадован и подавлен этим несвоевременным и непредвиденным осложнением.
Она вздернула голову, разом вспылив. Лицо ее раскраснелось.
– А вы, похоже, находите это забавным, мистер Бенедикт? – ринулась она на защиту Джоэла.
Он издал короткий смешок, улыбка его была точно вспышка белизны во тьме.
– Вы обо мне плохо думаете, мэм. Однако же я глубоко убежден, что лучше не лезть под копыта быку. Пойдемте в дом, ни к чему нам тут жариться на солнцепеке. – Приподняв бровь, он оглядел ее с головы до ног. – Вам, наверное, жарко?
Ее молочно-бледная кожа была нежной и гладкой, точно фарфор. На лбу поблескивали капельки пота. Скулы, уже подрумяненные солнцем, оттеняли впалую бледность щек. Ей бы помолчать, успокоиться, но и его краткий вопрос и пляшущий язычок зеленого пламени в глазах почему-то вызывали у нее желание съязвить, уколоть его.