– Как вы? У вас есть вопросы?
Андерсон с усилием вернулся мыслью к тому, что врач ему говорила. К той секунде, когда она произнесла это слово – афазия. Слово – точно обворожительная девушка в летнем платьице, что кинжалом целит ему в сердце.
Афазия, от греческого слова «афатос», означающего «немой».
– Прогноз однозначный?
За дверью по коридору, позвякивая жидкостями в стекле, проехала тележка.
– Прогноз однозначный.
Наверняка следует задать и другие вопросы.
– Я не совсем понимаю. У меня не было мозговых травм и инсультов.
– Такая форма афазии встречается реже. Первичная прогрессирующая афазия – прогрессирующая разновидность деменции, воздействует на речевой центр мозга.
Деменция. Вот с этим словом Андерсон расстался бы за милую душу.
– Как… – и он с усилием заставил себя произнести следующее слово: –…Альцгеймер?
Он же вроде бы на медицинском это учил? Это важно, что он уже не помнит?
– ППА – нарушение речи, но в целом да. Они, если можно так выразиться, двоюродные братья.
– Ну и семейка, – засмеялся он.
– Доктор Андерсон? – Взгляд у невролога был такой, будто пациент у нее на глазах слетел с катушек.
– Не переживайте, доктор Ротенберг. Со мной все хорошо. Просто… перевариваю, как говорится. Все-таки жизнь у меня… – Он вздохнул. – Уж какая была. «Какие сны приснятся в смертном сне, Когда мы сбросим этот бренный шум, Вот что сбивает нас»[5]. – Он улыбнулся, но ее гримаса не изменилась. – Батюшки-светы, женщина, ну что вы всполошились? В Йеле больше не преподают Шекспира?
Он сдернул с себя стетоскоп, протянул ей. Видите, что я теряю? Внутри кипела ярость. У меня и в мыслях не было, что я могу это потерять. Есть ли жизнь после Шекспира? Вот вопрос так вопрос.
Есть ли жизнь после работы?
Но еще не конец.
– Может, вам побеседовать с кем-нибудь… у нас есть соцработник… или, если хотите, психиатр…
– Я сам психиатр.
– Доктор Андерсон. Послушайте меня. – Он отметил, но не смог прочувствовать тревогу в ее глазах. – Многие пациенты с первичной прогрессирующей афазией самостоятельно живут лет шесть или семь. Некоторые дольше. А у вас очень ранняя стадия.
– То есть я смогу самостоятельно есть и… подтираться, и все такое? Еще многие годы?
– Скорее всего.
– Но не смогу говорить. И читать. И каким бы то ни было образом сообщаться с остальным человечеством.