Джейни босиком, в одних черных чулках прошлепала в комнату. Все как было – на кожаном кофейном столике по-прежнему полная миска маленьких морковок, Губка Боб на кривеньких ножках ковыляет по экрану и вопит, однако Ноа не видать. В окне из гостиной в кухню что-то мелькнуло. Газовый фонарь мигнул?
– Мам, посмотри!
Нет, не фонарь.
Джейни завернула за угол, увидела, как Ноа возле кухонного стола одно за другим разбивает себе в пружинистые кудряшки органические коричневые яйца с комплексом «Омега-3», и почувствовала, что вечер ускользает из рук.
Нет уж; она этого не допустит. Из ниоткуда поднялся гнев: жизнь, ее жизнь, единственная ее жизнь, неужели ей нельзя повеселиться хоть один вечер? Это что, запрещено?
– Видишь, мам? – сказал Ноа довольно дружелюбно, хотя глаза его сверкали отчетливым своеволием. – Я делаю гоголь-ноаголь. Поняла, да? Как гоголь-моголь.
Откуда он знает, что такое гоголь-моголь? Откуда он знает всякое, про что ему никто никогда не говорил?
– Смотри. – Ноа взял яйцо, размахнулся, запустил им в стену и загикал, когда оно разбилось. – Фастбол!
– Да что с тобой такое? – спросила Джейни.
Ноа вздрогнул и уронил следующее яйцо.
Джейни чуточку понизила голос:
– Зачем ты так?
– Я не знаю. – Он как будто слегка перепугался.
Она постаралась успокоиться.
– Теперь тебе надо в ванну. Ты же сам понимаешь, да?
От одного этого слова его передернуло. Яйцо текло по его лицу, сочилось в ямку на шее.
– Не уходи, – сказал Ноа, и его голубые глаза всей своей тоской пригвоздили Джейни к стене.
Ее сын не дурак. Он все рассчитал: чтобы не выпустить мать из дома, стоит перетерпеть даже самое ненавистное. Вот насколько Ноа не хочет, чтоб она уходила. Куда уж тут Бобу, с которым Джейни даже не знакома.
Нет-нет-нет; она пойдет! Да господи боже, сколько можно?! Она не поддастся на шантаж, тем более детский! Она взрослый человек – и разве не этому ее учили в группе поддержки матерей-одиночек? Правила диктуешь ты. Надо быть твердой – ты ведь единственный взрослый. Если играть в поддавки, детям только хуже.
Она подхватила Ноа на руки (такой легкий; ее мальчик – совсем малыш, всего четыре года). Отнесла в ванную и крепко держала, включая кран и щупая воду.
Он извивался и визжал, как зверек в капкане. Джейни поставила его на коврик в ванне (ноги разъезжаются, руки машут), как-то умудрилась стащить с него одежду и включить душ.