Дыхания не хватало, Макс судорожно
дергался, пытаясь освободиться, но все было бесполезно. Враг
оказался неимоверно силен, а Максиму не хватало мощи. Пират
побеждал, еще несколько секунд – и конец.
- Ах ты, шлюхин сын! – заорал кто-то
совсем рядом, и пирата ураганом снесло с тела Макса.
Секунд тридцать, не меньше, он
судорожно хватал кислород открытым ртом, как рыба, вытащенная из
воды. Только в отличие от рыбы, свежий воздух его воскрешал, а не
убивал.
Когда, наконец, Максим очухался
достаточно, чтобы принять сидячее положение вместо горизонтального,
рядом уже все было кончено.
Крупный мужик лет сорока на вид, с
абсолютно лысой башкой, широкими плечами и небольшим пивным пузом,
одетый в плотную куртку, штаны и сапоги, выколачивал последние
мозги из головы пирата. Причем, выколачивал – буквально!
У него в руке была короткая дубина с
железными шипами, которой он скрупулезно бил по голове уже мертвого
врага.
Мозги, осколки черепа, огромная лужа
крови, вывалившийся глаз, болтавшийся на какой-то нитке – это было
слишком для Максима.
Он стремительно отвернулся в сторону,
и его тут вывернуло наизнанку прямо на доски палубы.
- Господин! – прямо над ухом раздался
взволнованный голос. – Вы целы? Этот мерзавец не успел причинить
вам вреда?
- Цел, - ответил Макс, борясь с новым
приступом тошноты, - ты подоспел вовремя, Ганс!
Стоп! Почему он знает, как зовут
этого человека? И не только знает его имя, но и помнит все
подробности биографии. Помнит, что Ганс – его слуга, единственное
наследство, доставшееся от родителя. Более того, они говорили
по-немецки, а этот язык Макс никогда прежде не понимал, кроме пары
всем известных фраз, типа «хенде хох» и «гитлер капут». Сейчас же
он говорил свободно и легко, словно на родном. Муттершпрахе!
И тут же его словно окатило
информационной волной, причем крайне высокой интенсивности.
Хьюго фон Валлентштейн – таково его
родовое имя. Он – младший сын одного из германских фюрстов,
отправившийся из родного дома в большой мир, дабы найти достойного
покровителя. Слуга и пара монет – вот все, что дал на дорогу
папаша. Впрочем, Хьюго был не в обиде – ведь папаша отдавал
практически последнее. Мамаша же лишь утерла скупую слезу и
благословила сына в дальний путь.
Недолго думая, Хьюго прихватил свои
скудные пожитки и рапиру, за несколько месяцев пересек континент,
добравшись до Севильи. Там, наслушавшись историй о прекрасной жизни
в Новой Испании, отдал последние деньги за два места на торговом
корабле, отправлявшегося в составе каравана в одну из заокеанских
колоний, где он планировал продать свои услуги подороже тому, кто
даст лучшую цену – благо, и испанским, и английским, и даже
французским языками он владел вполне сносно, не говоря уже о родном
немецком. Но судьба распорядилась иначе. Суда попали в сильный
шторм, корабли конвоя раскидало, а на следующий день оставшийся в
одиночестве торговец был атакован неизвестным кораблем. То были
пираты - настоящий бич морей Нового Света.