Констанция - страница 27

Шрифт
Интервал


Как она здесь оказалась? Ее кто-то принес, притащил, привез, не важно. Важно лишь кто и куда.

Перед ней была затворенная дверь, которая легко открывалась, стоит лишь потянуть на себя.

Девочка медленно встала, прошла к двери и тихо дернула ручку.

Ее взору открылась еще одна комната, но на сей раз довольно уютная и очень теплая, в отличие от первой. Здесь царил легкий беспорядок: ковер завернулся в углу, из чего вероятно следовало, что об него частенько спотыкались; на столе был ворох бумаг, которые были исписаны мелким, косым почерком; картина на стене с березовой рощей была сдвинута в бок, но на это Констанция не смогла найти причину. Может, ветер или сквозняк?

Главной вещью этого обычного интерьера был телескоп.

Девочка заметила его не сразу, а опознала эту вещь еще позднее, причем сделав это, удивилась сама себе.

Обычный интерьер и дорогой телескоп? Внутреннее любопытство зажглось внутри Констанции молниеносно, оставляя гореть там, в ее душе, остатки вопросов о том странном существе.

– О, дорогая моя, вы проснулись! – из другой комнаты вышел пожилой мужчина, держа в руках еще стопку чистой бумаги.

– Здравствуйте, – Констанция, по-прежнему завернутая в одеяло, слегка улыбнулась.

Старик уронил бумагу на стол, прошел к камину и зажег его.

– Грейся, – коротко бросил он, отходя к телескопу.

Девочка приблизилась к огню и присела рядом.

– Скажите, – задумчиво протянула она, – а что это за штука? – она посмотрела на телескоп.

Старик взглянул на предмет, к которому прикасались его руки, и улыбнулся, загораясь ничуть не хуже самой Констанции.

– Это, дорогая моя гостья, телескоп. Я через него наблюдаю за звездами и Луной, – он наклонился и посмотрел в него.

Констанции это движение показалось глупым, и она засмеялась.

– Но ведь сейчас звезд нет, – сказала она, выставляя руки к огню.

– У меня дома очень тепло, несмотря на горящий камин. Так почему же ты греешь руки, сидя около него?

Констанция взглянула на свои руки, на огонь, тепло которого успокаивает ее покалеченное тело и дает легкую, но привычную боль.

– Вероятно, потому что мне холодно, – ответила девочка, заглядывая старику в глаза.

– Эти ужасные синяки, – начал он после некоторого молчания, – они ведь уже не болят? Холод притупляет боль, но тебе нужно совсем не это. Ты не греешь руки, а обостряешь боль с помощью нагрева. Ты греешь надежду, но какую, мне неизвестно.