— Забудь
это слово! – взбрыкнул Ваня. — Бед накличешь на себя!
Натянув
штаны, я вернулся к шкафу, где, наконец, нашел книженцию, отданную
мне Лаврентием.
Глобусы,
херобусы и прочая хреномуть. Как мне заставить тебя
показывать?
«Спроси
меня, и я покажу!» — раздался в голове чужеродный голос какого-то
старика.
Меня аж
отдернуло от книги. Бросив ее на пол, я принялся оглядывать комнату
в поиске того самого старика.
— Вижу, ты
впервые сталкиваешься с магическим талмудом? – разрядил тишину
голос Вани, — Я тоже долго привыкал, что в моей голове появляется
голос девицы, когда дядя разрешал мне пользоваться его
книгой.
Девицы? А
почему тогда у меня голос старика? Немного
несправедливо.
— Задаешь в
голове вопрос, раскрывая страницу, и ответ придет сам собой, если,
ты, конечно, задаешь вопрос в компетенции талмуда. – ответил на
назревающий вопрос Ваня.
Внимательно
посмотрел на книгу, потом на рыжего и опять на книгу, нагнулся и
поднял ее, сдувая с обложки мусоринки, и уселся на свою
кровать.
Провел пару
минут в тишине, пытаясь правильно сформулировать вопрос, и наконец
выпалил у себя в голове.
«Что такое
лоший?»
«Вас
интересует обозначение термина?»
«Ага...»
«Дурной».
«Кто
дурной?!».
«Ну, судя
по всему - ты. Я тебе объяснил смысл слова, значение которого ты
спросил».
— Леша,
кстати. — Голос рыжего вывел меня из раздумий. — Ты талмуд-то
береги, он редкость.
— Почему
это?
— Царская
библиотека была выжжена очень давно, экземпляров осталось не так
много. Я вообще удивлен, почему тебе дядя его отдал.
Я бы на его
месте не удивлялся. Но и объяснять ничего не собирался.
«Пожрать
бы...»
«Ужин будет
через полчаса. Настоятельно рекомендую вам выходить из комнаты
через пять минут, — сказала книга. – А перед выходом – умыться в
соседней комнате. Вид у вас обшарпанный».
И вправду.
Упал со второго этажа, наглотался песка на дуэли и даже зубы не
чистил.
Талмуд
оказался весьма удобной вещью, вот только как бы мне его постоянно
с собой носить?
Я уставился
на книгу, и не пришло ничего лучше на ум, чем вырвать одну
страницу, так, ради эксперимента. На что словил целый поток криков
Ивана, мол, нельзя так поступать с книгой, запрещено так обращаться
с редким экземпляром и что все расскажет своему дяде. Казалось, что
он был готов сожрать меня с говном за подобный акт
вандализма.