Я же чем дальше, тем больше убеждаюсь в том, что я большой, заядлый театрал. У меня вырабатывается критический подход к пьесе и к игре артистов. Зачастую мое мнение оказывается впоследствии совпадающим с рецензией.
В опере у нас Стрельцов и Литвиненко4. Последняя в «Аиде» неотразима. Монска «съехалась» в колоратуру и все теперь превращает в трель, и то вымученную. Микишин в верхних регистрах возмутителен: срывается. На днях ставят «Лоэнгрин». Событие в киевском музыкальном мире. Здесь гастролирует Блюменталь-Тамарин5. Вскоре приедет Воронец и вступит в оперу. В драме – Кузнецов, Вольф-Израэль6 и Корнев. Ваш Ходотов7 мне не нравится. Больно много неврастении и дегенерации вносит он в игру. Вольф-Израэль я люблю за мелодичность ее голоса.
Целую тебя в глазенапы. Можно? Ты почему-то писала, что не разрешишь себя целовать. Почему? За что? В чем вина моя? Но я, боже упаси, не набиваюсь. Хошь не хошь, как хошь. Все равно братский поцелуй, которым все дыры затыкают, да к тому письменный.
Томилась Ася. Росла. Откуда-то со дна поднимались темные ее мечты, и было неясно, кто же их осуществит. Сама она жила в стороне от собственных желаний, будто и желания, и все то время, что предстоит прожить, находились в одной стороне света, сама Ася – совершенно в иной. И ведь ничего эдакого не просила Асенька у жизни – детей, мужа и крепкий дом, но ведь мечталось-то еще и о страсти, о том, чтобы при одном взгляде на нее у «него» мутилось в голове и «он», этот незнакомый еще, неизвестный, бросал к ее ногам сокровища, долг и всех былых возлюбленных. Этот «он» крепко держал ее за мысли. Асенька все представляла, как она с ним познакомится. Скажем, он музыкант. Дает фортепьянный концерт. А Ася сидит в первом ряду концертного зала по контрамарке, полученной от дяди Шлемы. Картину немного портит то, что одесну́ю8 сидит мамочка – она даже в мечты проникает, а слева Лёлечка, но пусть уж сидит, ведь ее все равно придется поставить в известность, так что пусть уж лучше участвует. И вот Ася, блистая сапфировыми сережками, слушает восхитительное исполнение в первом ряду, а музыкант, заметив ее, Асю, уже играет лишь для нее одной. А потом, а после он пошлет импресарио со словами: «Приведи ту девушку из первого ряда».
Импресарио нагонит ее в холле, когда с мамой и Лёлечкой они будут одеваться в гардеробе. Она, конечно, не пойдет и скажет: «Передайте, что я к незнакомым мужчинам в гримуборные не хожу». И уйдет с гордо поднятой головой, бриллиантово посверкивая сережками.