Лицо Харальда почернело от ярости.
– Всем на драккары! Уходим!
Норманны спешно грузили на корабли погибших, их оказалось одиннадцать. Целых одиннадцать отменных рубак, отдавших свои жизни неизвестно за что. «О, Один, за что ты караешь меня?».
Запыхавшийся Торстейн Вилобородый подскочил к ярлу, затараторил:
– У меня пропал Сигурд Белоглазый! Я не знаю, куда он делся!
Харальд отпихнул его в сторону, заорал, свирепо тараща глаза:
– Это был твой хирдман! Ты отвечаешь за своих людей!
Шевалье де Вилье тащил упиравшегося барона Ваннского подальше от места битвы, туда, где их ждали оседланные лошади.
– Скорее, сир, скорее!
У барона трясся подбородок:
– Я не понимаю, ведь их было всего сто пятьдесят!
– Сир, войско графа Анжерского на подходе! Они помогут нам!
– Вилье! – Барон ухватил командира гарнизона за локоть, – Ты слышал? Они убивали моих солдат и пели! Они пели, Вилье! Это не люди – это дьяволы!
Хевдинг Торстейн Вилобородый мрачно смотрел на своих людей. Так получилось, что его хирд понес самые большие потери. Пятеро погибших, плюс пропавший Сигурд. Шестеро. И среди них прославленный воин Мелигаст – невосполнимая утрата. На лицах хирдманов горькое разочарование. Кто-то успел срезать тощие солдатские кошельки, а кто-то и вовсе ничего не приобрел, лишь кровоточащие раны. Раненых слишком много. Проклятые вальхи застали их врасплох и утыкали стрелами. Торстейн оглянулся на исчезающий вдали берег и тихо пробормотал:
– Сдается мне, что недотепа Сигурд покоится в той здоровенной куче мертвяков. Прости меня, сестра – не уберег твоего мужа. Только ты сама виновата, Брунхильда. Я тебя предупреждал.
* * *
Больше пятисот убитых. Барон Ваннский пребывал в смятении. Он по-бабьи пьяно всхлипывал и жаловался, что на него напали посланцы Сатаны, а против темных сил люди бессильны. Граф Анжерский и шевалье де Вилье смотрели на него с нескрываемым презрением. Однако это не мешало им угощаться отменным вином из баронских погребов и обсуждать дальнейшую военную кампанию. Монарх Карл Лысый потребовал от вассалов срочно собрать войска и выдвигаться на защиту Парижа и Сен-Дени – жемчужины королевских аббатств.
– Завтра выступаем! – сообщил присутствующим граф Анжерский, – Со мной тысяча шестьсот пехотинцев и двести конников.
– Я пойду с вами! – встрепенулся барон.