Видимо, абонент, как и Вика, тоже не поверил в услышанное, и потребовал повторить.
– Я была на работе! Понимаешь?! На работе! Потому что у нас нет денег! Потому что ты заблокировал все наши карты, и поэтому…! – её голос оборвался резко, из-за напиравшего разъярённого мужского голоса в трубке. – Что ты ещё хочешь знать?! Сделай что-нибудь! Его никто не ищет! – и обвинительный крик перешёл в беспомощный рёв, напугавший Глеба и прохожих.
Нас нашли поздним вечером. Как им это удалось, не знаю. Видимо, их так учили, этих людей и собак.
Сначала я услышал лай, короткий, уверенный, даже, радостный, потом мужские голоса. И мой заплывший левый глаз, всё-таки поймал двигающийся высоко по кругу луч света. Женька никак не отреагировал.
Через несколько минут голосов стало больше и вниз на нас уже бил ослепляющий прожектор. Я не видел, как мужчина спустился в колодец, и как осматривал Женьку, но слышал, как он громко крикнул наверх.
– Живой!
Потом он, видимо, стал грузить Женьку на носилки или что-то подобное для подъёма наверх, и зацепил меня, надавив на рёбра, которые зверски болели, и я взвизгнул.
– И ты живой? – радостно удивился спасатель.
Через какое-то время он дал команду и Женьку стали медленно поднимать.
Я знал, что Глеб где-то рядом и ждал, когда услышу его.
– Бус!
Наконец-то настал мой черёд! Конечно, он не услышал моего тихого ответа, и снова позвал.
– Бус! Я сейчас приду! Слышишь?!
Спуститься Глебу, разумеется, не позволили и меня грузил Женькин спаситель.
– Потерпи, Бус, потерпи. Всё будет хорошо.
В тот момент я сильно сожалел, что не умею разговаривать как люди, а сказать хотел многое. Хотя, выразить безмерное счастье, которое я испытывал, всё равно бы не получилось. И моё приветствие, в итоге, получилось жалобным.