– Роб? Роб? – Я услышал голос своей жены. Ее тоже держат в заточении? Ее голос словно доносился из далека.
– Кэт! – я закрыл глаза, потому что давление на зрачки давили с такой силой, что я с трудом держался в сознании. Если это можно так назвать.
– Роб, ты здесь?
– Кэт! – уже на последнем выдохе закричал я – Кэт, я здесь!
Глубокий вдох. Я открыл глаза в своей (в нашей с Кэт) квартире. Здесь все было иначе. Наша двухкомнатная квартира-студия словно преобразилась. Первое, на что я обратил внимание, так это высохший букет барбариса, краски которого давно увяли. Его ягоды почернели, а листья свернулись и практически все опали на подоконник. Бремя времени убило и наш букет, сорванный моей Кэтрин в день нашего возвращения из небольшого путешествия. Казалось, что стоит подняться небольшому ветру, и он сдует пылью это растение, и мы больше никогда его не увидим, оставив его в памяти навсегда. Я встал с дивана и оглянулся: легкая перестановка мебели (диван теперь стоял в центре перед телевизором), новый фарфоровый чайный сервиз на столике, на стене теперь висели фотографии с нашей прошлой поездки. Что осталось прежним, так это то, что телевизор работал в любое время суток, спим мы или занимаемся любовью, нас сопровождали голоса из телевиденья, это делало нас не такими одинокими. Одиночество только усиливает ощущение ненужности. Можно вынести любые страдания, кроме одиночества, от которого человечество еще не успело придумать лекарств. Конечно, если не брать в счет зомбирующих передач по ТВ.
– Ты чего? – Сказала Кэт, подойдя ко мне поближе. – Ты чего не отвечал?
– А? – Откликнулся я. – Прости…
– Ты меня пугаешь. – Она сощурила свои прекрасные глаза. В глубине ее дивных глаз казалось можно было искупаться, ныряя в нежных оттенках вечно голубого сияния. – Роберт Джон О’Брайан, что ты натворил!?
– Со мной что-то происходит. – Я попытался отвернуться, чтоб она не видела моих эмоций. – Да, я тебе этого не рассказывал. – Я словно прочитал ее мысли. Иногда я чувствовал то, что она хочет мне сказать. Опережая ее вопрос, мой ответ почему-то пугал окружающих.
– Ты о чем? – Она присела на диван и уже начала беспокоиться. Я еще никогда не жаловался ей на себя. Она ведь ВСЕГДА была инициатором моих походов к врачам. – Ты заболел? – Ее голос переменился и стал крайне нежным и заботливым.