чтоб ум заполз в фальшивый грот.
Нет, не обманешь, вырву я слезой
тысячелетнее, волнующее эхо
и до утра укрою стих лозой,
поиздевавшись на прощанье смехом.
* * *
Таёжный прокурор медведь
сказал мне как-то раз: Приседь!
И посиди со мною до весны.
Ну чтож, о чём тут разговор,
сказал ему, что я н
сказал ему, что я не вор
и задремал у сказочной стены.
Сосали лапу в Новый год,
вопрос медведь мой задаёт:
Чем кормят наверху народ?
А я ему: Ты идиот,
ко дну пустили пароход,
он с хлебом был и голод настаёт.
На перестройку веры нет!
– сказал мохнатый мой сосед,
но веры нет, но и поэта нет.
Медведь тот косточку сосёт,
он был, видать, не идиот,
ты не ходил бы в лес, народ!
* * *
Живу до блевотины,
пишу – так до смерти,
я жизнью обточенный,
хотите – проверьте!
* * *
Чтобы в душу не лезть ни к кому,
я продал свои сапоги…
* * *
Знайте, люди, для Вас я, как птица,
пролетел над Вашей судьбой,
не успев на лету помолиться,
как разбился с гитарой-сумой!
* * *
Сколько коварных критиков,
сколько забытых нытиков,
хочется на рассвете
высказать это:
Живут не поэты!
Живут на поэтах!
* * *
Небо – океан наоборот,
звёзды – это глаза акул,
их заманчивый свет людям врёт,
зачем люди идут на их призрачный гул?
Я попробовал. Умер. Лечу.
Какая акула! О, звёздная пасть!
Но над землёй вовсю хохочу,
потому что земным так не пропасть!
* * *
Как мне всё надоело, не хочу уже я ничего,
просто надо уйти, как всегда уходили другие,
застрелиться в прохладное утро, не забыв
никого,
предо мною лежат, словно ягоды, пули рябые.
Их манящая медь яркой каплею в сердце
вольётся,
будет врач ковыряться в моём сердце в
усталую ночь,
выймет пулю, печально в окно улыбнётся
и захочет с песней убитой рядом прилечь.
Пой, мой врач опоздавший, про муки пустые,
про несбыточность снов, про любовниц
красивый букет,
а на простыни кровь, как души запятые,
заливает судьбою простреленной слово: ПОЭТ!
* * *
Мы пережили палача,
но всё равно мы рубим, рубим
чужие души сгоряча,
Россию судим, судим, судим.
Нам не назначено веков
на размышленье,
что Вы, Дело!
Мы наплодили дураков,
российская душа осела.
На Соловках колокола
нам чёрным звоном отольються,
а где теперь перепела,
там песни с кровушкою льются.
* * *
В подарок брат несёт топор,
ведь я по слухам, здешний вор,
злым вихрем ранены слова,
в которых здешняя трава
чуть позавидовала солнцу,
зачем открыла мать оконце?
Зачем угрюмых гадов нить