Замерзший и жутко уставший, с кружащейся от напряжения головой я выбрался на камни, поцарапав руки и ноги. Я был несказанно рад тому, что остался жив. Стабильность твердых камней под ногами возвращала чувство уверенности, и боль от царапин не смущала. Я быстро оглянулся и посмотрел в сторону Славы. Тот уже проплыл половину расстояния до островка. Я представил себе, что друг сейчас тоже протрезвеет, осознает жуткую ситуацию, в которой он оказался, но уже не найдет в себе сил выбраться. Одновременно я понимал, что ничем не могу ему помочь, что на моих глазах сейчас обрывается жизнь друга, а я не могу ничего сделать и вынужден просто смотреть. Я уже рисовал в своем воображение ужасные картинки, как голова Бронислава медленно уходит под воду и больше не появляется. От этой мысли я покрылся мурашками, ощущая одновременно страх и собственное бессилие. Но тут я увидел, что Слава медленно подплывает к небольшому островку. Надежда тут же зажглась. Я решил, что если он доплывет, то я смогу ему помочь, найти лодку или спасателей и вытащить его оттуда. Я бросился назад к компании нудистов-сектантов, с которыми так и не успел познакомиться. Начал сеять панику: кричать, требовать, чтобы они нашли лодку и помогли мне спасти друга. Почти все присутствующие находились в состоянии какого-то блаженного транса и, казалось, не до конца понимали, что происходит. Но я не останавливался. Я видел, что Слава доплыл до островка и вылез на сушу. Лодок у нудистов не было; кто-то побежал за телефоном, чтобы набрать номер спасателей. Вдруг один из представителей этой компании – мужчина лет сорока пяти с длинной светлой бородой – показал в сторону острова и сказал:
– А твой друг, кажется, решил вернуться сам.
Я посмотрел туда, куда он показал. Действительно, Слава снова прыгнул в воду и поплыл в нашу сторону. Я понял, что все мои усилия по спасению друга оказались тщетными. Вместе с ещё тремя мужчинами мы побежали к берегу, надеясь помочь Славе доплыть. Когда мы оказались возле воды, Слава проплыл уже больше половины пути. Мы стали в суете обсуждать, что делать и как спасать его, когда вдруг услышали странные звуки, доносившиеся со стороны воды. Я сделал жест, приказывая всем замолчать. Мы вслушались, и сквозь плеск небольших волн до нас донёсся громкий, хрипловатый голос Славы. Вначале мне показалось, что он кричит и зовёт на помощь, но потом я смог расслышать слова: «… На простор речной волны! Выплывают расписные Стеньки Разина челны!» Мои спутники тоже расслышали эти слова и дружно, как по команде, закрыли лица руками и заржали, приговаривая что-то вроде: «Боже мой, вот балбес!» Но я оставался напряженным. В это время Слава спокойно подплыл к берегу и вышел из воды. Он был красным как рак, казалось, что от его кожи шел пар. Взгляд его расплывался, а на губах была глупейшая улыбка. Он удивленно посмотрел на собравшихся у берега: