Он бросил взгляд на аудиторию. Публика не пошевелилась, у многих тетради так и остались лежать закрытыми. Все смотрели на преподавателя, и он знал, что эти глаза ждут от него совсем иные слова.
– Многим из вас придется использовать его в своих дипломных проектах, – продолжил Герман.
– Вы не хотите сделать перекличку? – выкрикнул кто-то.
– Позже. На это у нас еще будет время, – ответил Герман.
– Неужели вы не в курсе? – не выдержала студентка.
Аудитория оживилась.
– Вам что, не сказали? – подхватил другой, мужской грубоватый голос.
– Вы не знаете про Олега?
– Знаю, – ответил Герман.
Множество глаз впились в него, с вызовом, протестом, возмущением. Да, они не могли смириться с этой вестью. Дико терять кого-то в самом начале пути. Но еще более дико то, что мир не изменился. Стены университета остались на месте, расписание занятий по-прежнему висит на доске объявлений, все люди вокруг продолжают решать какие-то свои мелкие проблемы, и даже преподаватель продолжает втирать какую-то лекцию про треклятое и никому сейчас не нужное дерево решений, а человека нет. Их друга нет.
– Вы тоже считаете, что он – псих? – раздался вопрос.
Чей-то всхлип, как пусковой крючок, запустил волну рыданий.
– Нет! Почему псих? – изумился Герман. – Я совсем так не считаю.
– Они думают, что он псих, – не выдержал паренек. Он вскочил с места и дрожащим голосом, словно взывая к помощи, стал выговариваться: – Типа, повесился, мол, крыша поехала, понимаете? Они его в психи записали. А он не мог! Он никогда бы этого не сделал!
– Да-да, – подхватила публика, – он не такой!
– Тихо-тихо, – начал успокаивать ребят Герман, – мне не известны подробности, но если это самоубийство, то…
– Да не мог он! – не унимался паренек. – Неужели вы не понимаете, что он не из таких?
– Так! Успокойтесь! – слегка повысил голос Герман. – Я считаю, что все выяснится. Мне не известны подробности, но я уверен, что… Что… Он не псих, это все знают. И мне очень жаль, как и вам. Но его не вернуть.
Что он мог сказать этим ребятам? Как он мог ответить на их взывание к справедливости? Олега не вернуть.
– Пусть хотя бы психа из него не делают, – всхлипывала Ирка, – вы скажете им, что он не такой? Вы ведь скажете?
– Конечно, – тихо выговорил Герман.
В горле защипало. С трудом сглотнув, он потер кулаком глаз, чтобы скрыть назревшую слезу.