Тихо засмеявшись, Жозетта указала на обитый темно-голубым бархатом диван.
– Присаживайтесь, s’il vous plait[7]. – Жозетта опустилась в кресло, стоявшее в нескольких шагах от дивана, и пригладила подол платья. В ее глазах плясали озорные искорки. – Не хотите ли лимонада? Вы внезапно так… – она пожала плечами, – раскраснелись.
Жозетта прекрасно знала, о чем он думает. Ведь все было написано у него на лице. Неужели эта лисица намеренно заставила его испытывать смущение? Ну, нет, она его не проведет. Кэмерон внимательно посмотрел на сидящую напротив него женщину.
– Спасибо, мадам. Если это доставит вам удовольствие.
Жозетта вскинула бровь и ответила гостю такой же полуулыбкой.
– Конечно, доставит. – Она позвала Вивьен.
Прежде чем Кэмерон успел придумать какой-нибудь остроумный ответ, в гостиной появилась Вивьен с подносом в руках. Она подала лимонад гостю и хозяйке дома, после чего удалилась так же неслышно, как и вошла. Слава богу, что их беседу ненадолго прервали. У Кэмерона так сильно пересохло во рту, что он с трудом заставил себя пить медленно, вместо того чтобы осушить стакан залпом.
– Если ваша сестра хотела меня провести, то, возможно, у вас такие же намерения.
Жозетта вздохнула.
– Предлагаю вам нанести визит мадам Олимпии и поговорить с ней. Если вы помните, она держит своих девушек в ежовых рукавицах. Соланж, назвавшаяся вам Салли, пришла к ней с предложением продать свою девственность. Но только вам. Под чутким руководством мадам Олимпии моя сестра в полной мере овладела искусством соблазнения, а вот о методах предохранения от нежелательной беременности предпочла позабыть. А потом она вскружила вам голову. К сожалению, это стало известно моим братьям…
Кэмерон протестующе поднял руку.
– Прошу вас. Это я помню прекрасно. У меня на ноге остался шрам от ножа Рене. – Кэмерону стоит покинуть этот дом, прежде чем испытываемая им неловкость станет слишком заметна. – Я сегодня же вечером поговорю с мадам Олимпией.
– А если вы решите принять вашу дочь… Что тогда, месье?
Кэмерон ущипнул себя за переносицу.
– Не знаю. Она та еще штучка. Наверное, отошлю ее в какую-нибудь закрытую школу.
Темные глаза Жозетты стали совсем черными.
– Но она сбежит. К своей maman.
– Maman? Я думал, ваша сестра умерла.
– Я говорю о своей матери, месье. Бабушке Алексии.