Разворачиваюсь к Руслану. Он стягивает с моей кровати покрывало. Подходит, заворачивает меня в него.
— Дрожишь, — поясняет.
Опять вся моя слабость перед ним наружу.
Мне восемнадцать! Черт возьми! Мне всего восемнадцать! Почему со мной всё это происходит?! Почему в памяти всплывает тот проклятый подвал?! Почему я думаю о смерти людей, которых даже не знаю?! А могла бы где-то учиться, ходить в кафе с подружками, мерить платья в дорогих магазинах, а потом убегать, так ничего и не купив, потому что денег на них нет. Я придумываю себе эту жизнь по ночам, пока не падаю в кошмары. Нормальную, чтоб её, жизнь!
— Люси? — его голос звучит далеко и глухо. А ещё удивлённо.
Сильные руки сжимаются на моих плечах и тянут к себе. А у меня истерика. Странная, беззвучная. Маленькая девочка во мне отчаянно кричит, а наружу прорываются лишь дрожь и слёзы.
Ноги подгибаются. Грановский ловит. Садится на кровать, а меня устраивает у себя на коленях. Плотнее укутывает в покрывало, а сверху в свои сильные, грязные от чужой крови руки.
— Н-ни ч-его, — выдавливаю из себя слова, клацая стучащими зубами. — Н-не р-рас… — вдох, — рас-сказы-вай мне. Н-не х-хочу знать! З-зачем к-куп… — выдох. — Куп-пленной вещи з-нать о т-тебе, — вдох. — Т-такие п-подробн-ности?
— Я не хотел вспоминать, — очень тихо отвечает Руслан. Я даже не понимаю, как слышу его. Уши заложены. — Ты разбудила их во мне.
— Я… тебе… — зубы перестали стучать, но дышать всё ещё трудно. — Не верю.
Он не отвечает. Лишь прижимает меня крепче и долго не двигается. Всё, что я слышу, это его дыхание и биение сердца. В ушах в рассинхроне бьётся моё.
— Снег пошёл, — вдруг произносит всё также тихо.
И мы опять молчим. Я обессилена настолько, что мне в данную секунду плевать на то, что я на коленях у Зверя. Если он захочет меня сожрать, сделает это в любом моём состоянии. Не могу сегодня сопротивляться. Я переломала все барьеры, что выстроила, попав в его дом. Опустошена, ранена, но ещё не убита. Завтра обязательно найду силы бороться. Сегодня не могу. Закрыв глаза с влажными от слёз ресницами, позволяю всего несколько минут побыть себе просто девочкой, которой не надо ни с кем воевать и не надо ни от кого бежать.