Реакция у всех сурков на свет от головастиков была одинаковая.
Они забились в угол маленькой тупиковой комнатки, упёрлись спиной в
грунт, растопырили когтистые лапки и оскалились, демонстрируя
большие передние зубы. Кузнечики раскрыли пасти с намерением
стрелять. Светящиеся работяги прижались пузом к полу, так чтобы по
максимуму убраться с линии огня. Прямой наводкой, прыгуны впустили
оставшиеся два биооболта, каждый. На этот раз, мощность выстрела
была выше, чем при изначальной стрельбе из-за укрытия, потому как
не требовалось заботиться о прицельности. Шипы прошили грызунов
почти насквозь и быстро их умертвили. Чтобы дать кузнечикам доступ
к добыче, головастики поползли вперёд, зашли в тупиковые комнатки и
забрались за спины дохлым зверькам. Теперь стрельцы могли
приблизиться, ухватиться за тушки жвалами и помалу вытягивать их
наружу.
Пять разведгрупп не нашли никого. В тупиковых комнатках были
лишь кучки сильно пахнущих экскрементов. Но в подземных жилищах
сурков имелись разветвления, так что пары жуков отползли чуть назад
и свернули в другом направлении. И тут началось самое
интересное…
В ответвлениях туннелей сидели сурковые сородичи, все те, кто не
был ранен изначальным залпом. В зубах они сжимали своих детишек,
выглядящих, как мохнатые комочки сантиметров десять в длину. Когда
грызунам стало ясно, что жуки не отступают а следуют по пятам, они
хлынули наружу через запасные выходы.
Настало время ос дежуривших на поверхности. Они определённо
летали быстрее, чем бегали сурки. Но фактор норы поблизости всегда
позволял последним скрыться от преследования. Теперь в норах
поджидали кузнечики, а значит у зверьков оставался только вариант —
устроить забег на выживание.
Десяток разведчиц сорвались в атаку и воспользовались
преимуществом полёта, для ударов жалами в спины убегающих или
обороняющихся грызунов. На зеленой лужайке началась ожесточённая
битва, переросшая в откровенную бойню. Как бы не изгалялись, как бы
не выкручивались, не дёргались и не бились в агонии сурки, всё было
бестолку. Осы отрывали от них клоки шерсти, впрыскивали под кожу
яд, оставляли кровоточащие раны. Зверьки в отчаянии роняли на землю
маленьких недоразвитых детей. Те надсадно пищали, подавая сигнал
родителям, зовя их на помощь. Кто-то из грызунов накрывал выводок
туловищем. Таких сразу наказывали ударами жал, укусами клыков и
клешней. Другие же бросали своих чад и спасали собственную шкуру.
Визг отпрыска эгоистичного родителя тут же глох внутри пасти
ближайшего насекомого.