В течении дня, осы-фишманы смещались на северо-восток, вдоль
устья ручейка, и к вечеру удалились от основной базы, по меньшей
мере, на тридцать километров. Они уже отнесли, один раз, полных
головастиков к РПС, и вернулись к месту где остановились, для
завершающей вечерней рыбалки. И тут лес приподнёс парню новый
сюрприз, который он никак не ожидал.
Две разведчицы и две гусеницы сидели рядом с текущей водицей и
высматривали любые признаки движения. Жабоящерки порой обмазывались
илом и хорошо маскировались на фоне травянистого берега. Вот отряд
фишманов не нашёл ничего интересного. Осы подхватили работяг,
перелетели на следующий участок, на двадцать метров вперёд, и
приземлились.
Сзади послышался шелест листвы, подвижные глаза мгновенно
сфокусировались на том месте, откуда долетали звуки. Из кустов
вылетел гуманоид, облаченный в изодранные, грязные лохмотья. Босыми
ногами он быстро побежал на жуков, вздымая над головой топор. Юноша
успел разглядеть в его широко раскрытых глазах безумную ярость.
Какой-то ошалевший дикарь, откуда ни возьмись, выскочил на
тихо-мирно рыбачащих насекомых.
Летуньи взмыли вверх и разлетелись в разные стороны, усложняя
гуманоиду задачу, давая ему выбор из двух вариантов, за кем именно
погнаться. А дикарь совсем не растерялся. Ловким взмахом он
запустил своё орудие в одну из сестричек. Топор вошёл в бочину и
почти разрубил жучье туловище надвое. Оса выронила головастика,
упала в воду, её контроль над конечностями был утрачен. Тяжёлое
стальное оружие тянуло на дно.
Реконструктор оборванец подбежал к упавшей гусенице и злобно
смеясь схватил её руками, поднял на уровень своей головы. В
глазах-бусинках насекомыша отразились ухмыляющиеся черты лица. Во
рту гуманоида не хватало множества зубов, щеки, лоб и предплечья
исполосовали десятки шрамов, пустой взгляд источал одновременно
уверенность и безмерную жестокость. Самодовольству ублюдка не было
предела, он будто нашёл нечто невероятно ценное, хотя сжимал меж
ладоней просто толстую сарделину с лапками.
Работяга извернулся и грызанул четырёхпалую кисть клешнями.
Дикарь громко вскрикнул, выронил сарделину, затряс рукой. Гусень
попытался уползти, но тут, реконструктор поднял ногу и с силой
всадил ею по белёсой спине головастика. Вытянутая шрамированная
рожа скривилась в гневе, закусывая нижнюю губу. Ступня несколько
раз провернулась, размазывая жучьи внутренности по траве. Затем
дикарь прыгнул в воду и вынул топор из дохлой полуразрубленной осы.
Его взор устремился вверх, на улетающую парочку
насекомых-рыбаков.