Имелся черный ход. К нему я и направилась, прячась все там же – в тени
деревьев и заснеженных кустов. Снег похрустывал под моими осторожными шагами, в
висках пульсировала кровь, сердце беспокойно тарабанило в горле. Сглотнув
подкативший нервный ком, тихонько, стараясь не выдать свое появление, отворила
дверь.
Прислушалась к тишине, что окутывала дом. Осторожно вошла внутрь и
аккуратно закрыла за собой дверь. Зрение у меня было не самым лучшим, в отличие
от волков, тем не менее, я неплохо ориентировалась в темноте. Первым делом
направилась в комнату отца. Спальня оказалась пуста. На кухне он также не
обнаружился. Спустилась в подвал, где и находилась лаборатория. В отличие от
остальных помещений дома, тут горела небольшая лампа. Насколько я знаю, она
была необходима для каких-то компонентов, которые не могли функционировать в
процессе готовки препарата без освещения.
Бросив взгляд на ближайший стол, ахнула. Часть колб были разбиты, на полу
разлиты химикаты. Тут обнаружился настоящий погром. Быстро окинув взглядом
помещение и не увидев никого, уже собиралась подняться наверх, чтобы отыскать
следы хоть кого-то, кто мог бы находиться в доме. В идеале отыскать отца. Сама
я больше всего на свете боялась, что он пропал. Меня вновь накрыла паника. Я не
хотела думать о худшем, не желала даже представлять, что могло произойти в этом
чертовом поселке!
Сделала шаг в сторону лестницы, тихо ругая себя и всех здешних волков
последними словами, как вдруг услышала шум, доносящийся из самого дальнего угла
помещения.
Настороженно замерла, прислушиваясь и пытаясь понять, не послышалось ли
мне, а затем медленно повернулась по направлению непонятных шорохов и
направилась вглубь лаборатории.
– Папа! – не сдержавшись, вскрикнула я, когда перед глазами предстала
ужасная картина: мой отец… мой самый родной и единственный нужный оборотень на
всей планете, лежал на полу бледный в луже крови и, кажется, не дышал. Я
отчаянно бросилась к нему, пытаясь привести в чувства. – Папа! Папа, ты меня
слышишь?! – слезы ручьями текли из глаз, пальцы закоченели от ужаса увиденного.
Слишком часто ко мне являлись кошмары того, как я теряю мать. Слишком хорошо я
помнила, как тяжело терять родителя. И совершенно не хотела, чтобы нечто
подобное повторялось снова. – Папочка! Прошу тебя, очнись! – бормотала я,
мертвой хваткой вцепившись в предплечья отца.