Я
с интересом прислушивалась. Читал тишайший нам своеобразную Библию. Понятное
дело, мне очень интересно узнать, во что или в кого верят местные жители. А
верят они в двух богов, точнее в бога и богиню, между которыми, на первый
взгляд, нет никакого соперничества. По рассказам лера Жибера я поняла, что
старшего бога в местной культуре выделять не принято, считается, что они равны.
Хорн - бог огня и грозы, повелитель стихий и Пресветлая
- богиня света и земли. Дальше все как на Земле. Строят храмы, где как раз
и служит тишайший. Называются такие храмы - Дома всех богов. Рассказы из
талмуда тишайшего в основном прославляли деяния божеств. Он читал их
бессистемно, не придерживаясь какой-то хронологии. Просто в один день рассказ
был о добрых деяниях Пресветлой, явившейся людям, а в другой мог прочесть о
первом явлении Хорна. И тут же перескочить на заветы богов, что они оставили,
навсегда покидая Тандор. Так я узнала название мира, где возродилась моя душа.
Что интересно, тандорцы уверены, что жизнь конечна, после смерти человека ждут
либо сады Пресветлой, либо небытие. Никакого перерождения.
Еще
лер Жибер обмолвился вскользь, что раньше тандорцы верили в большее количество
богов, были уверены, что есть бог солнца, бог воды, бог земли, отдельный бог
почти всего, что окружает людей. Но с первым явлением Хорна и Пресветлой
верования людей претерпели изменения.
Исподволь,
в беседах всем девочкам вкладывали необходимость послушания, почтения, только
не к родителям, а к лору, готовность исполнить любую его волю. По мере нашего
взросления нам вкладывали одну основную мысль – безответное служение лору.
Полное безоговорочное послушание. Только никто так и не объяснил, кто же такой
лор. Я могу лишь догадываться, что речь о хозяине этого дома и, скорее всего,
ближайших земель, а может так называют местного короля или царя, в общем
самодержца.
Игрушек
у девочек было очень мало, в основном это были тряпичные куклы, любовно пошитые
самими донами. У каждой девочки своя коллекция, между собой делились редко,
часто это заканчивалось криками и слезами. Мне, понятное дело, играть в куклы
хотелось не сильно. Я все чаще подсаживалась к донам, которые тихонько шили
что-то, пряли, вязали. Мне приходилось исхитряться, чтобы не мешать женщинам,
но одновременно с тем прислушиваться к их беседам, участвовать и учиться. Так,
сначала клубочек убежавший подала, после пряжу придержала, потом что-то
принесла, перемотала, поднесла и так далее. Постепенно доны стали доверять мне
несложные задачи, такие как, например, пришить новой куколке глазки, после
отрезать лоскут ткани. Время шло, и вскорости мне стали доверять самой
смастерить одежду для кукол.