Симитрий
ушел, а Стефавия снова закудахтала надо мной. Причем я не верила ни единому ее
слову! Нисколько ей меня не жалко, по-моему, все, что она испытывает – это
досада, что вынуждена ухаживать за какой-то девчонкой. Прошло всего несколько
минут, как в комнату заглянула молоденькая служанка. Она принесла поднос с
хлебом и теплой водой. Воды я попила, от хлеба отказалась. Горло болело просто
нещадно, даже пить было очень больно. Хотелось спать. Еще все тело зудело от
налипшей в лесу грязи и пепла, хотелось искупаться и переодеться в чистое, но
вряд ли мне это светит в ближайшее время.
Стоило
мне только задремать, как дверь снова отворилась. Вернулся лекарь. Принес
несколько горшочков с мазями, и настойками. Дал мне выпить несколько ложек
какого-то горького лекарства, намазал чем-то горло прямо поверх толстого слоя
грязи и замотал все колючей тканью. Голову тоже чем-то смазал и наконец оставил
в покое.
Но
стоило мне только задремать, как дона Стефавия, будто издеваясь, стала меня
тормошить, чтобы я поела. Начинаю чувствовать себя как в пыточной камере.
Неужели не понятно, что мне нужен отдых? С трудом сделала несколько глотков
бульона и откинулась на подушки. Очень хочется попросить, чтобы меня оставили в
покое, но голос пропал, горло кажется опухшим и внутри, и снаружи. Я
постаралась расслабиться и закрыла глаза.
Прошло
по моим меркам совсем немного времени, как я почувствовала, что с меня без
капли осторожности стаскивают одежду. С трудом открыла глаза, думаю, у меня
поднялась температура. Дона Стефавия все никак не унималась. Она-таки раздела
меня и попробовала поставить на ноги и довести до купальной комнаты. Эти
несколько шагов я кулем висела на женщине. В купальне была настоящая парилка,
вода в чане, куда мне предстояло окунуться исходила паром. Она сошла с ума? У
меня и так температура! Эта женщина, видимо, хочет меня убить.
Я
сопротивлялась как могла, но силы были неравны. Стефавия все же засунула меня в
чан с очень горячей водой, в первый момент я аж задохнулась от нахлынувших
ощущений. Женщина принялась усердно растирать меня жесткой мочалкой.
-
Ничего, - приговаривала она, - что те лекари понимают? Вот попаришься сейчас и
будешь как новая! Через пару дней уже поднимешься, вот увидишь. Ярмарка в Гефере
через три дня, а я тут должна сидеть, что ли? – разговаривала она сама с собой.
А я чувствовала, что теряю сознание. От духоты в комнате, горячей воды и
повышенной температуры. К тому же у меня точно сотрясение мозга. Все, что
делает эта безумная женщина меня не лечит, а убивает.