Выхожу из здания и прерывистыми, но глубокими вдохами наполняю лёгкие влажным утренним воздухом. Мучавший меня болезненный ком в горле слегка ослабляется. Времени ещё полно, поэтому медленными шагами начинаю движение в сторону метро. Весь мой путь больше напоминает дорогу на Голгофу, по крайней мере, именно так я себя чувствую. Гадко. Мерзко. До одури страшно.
– Кто? – знакомый грубый мужской голос слышится по ту сторону двери, после того, как я ледяными пальцами нажимаю на кнопку звонка.
– Птичка прилетела в гнездо, – мямлю себе под нос заученную ещё с прошлого раза фразу.
Железная дверь поддаётся и распахивается передо мной.
– Тебе повезло, что я тебя запомнил! В следующий раз, если будешь так невнятно пищать – не пущу, – мужчина сквозь зубы цедит недовольство, а я ещё больше съеживаюсь.
Сегодня «кафе» выглядит совсем не так, как я его запомнила. Барная стойка почти не освещена и, если не знать, что она здесь есть, можно ее даже не заметить. Посетителей тоже нет. Все стулья подняты на столы ножками вверх, а в проходе ловко орудует шваброй невысокая пожилая женщина в синем рабочем халате и косынке, которая полностью закрывает ее волосы.
Амбал, как и в прошлый визит, говорит мне ожидать, я послушно останавливаюсь у входа. Женщина поднимает на меня голову и ласково говорит:
– Снимай любой стул и садись, в ногах правды нет, – она добродушно улыбается мне, а после снова принимается за работу.
Хватаю ближайший к себе стул, опускаю на пол и усаживаюсь на мягкое сиденье боком к столу. Подтягиваю ближе чемодан и размещаю рядом с собой, опуская ручку. Как и в прошлую нашу встречу, симпатичный улыбающийся мужчина подходит ко мне довольно быстро.
Сегодня на нем нет классических брюк и рубашки, отчего он кажется более приземлённым что ли. Таким простым парнем, а вовсе не прихвостнем московского наркодиллера. Но все равно при виде этого человека, на меня накатывает новая волна липкого страха. «Что я здесь делаю?», – задаю себе немой вопрос, пока мужчина хищной походкой направляется в мою сторону.
Страх сковывает мое тело изнутри, и я готова сейчас голыми руками разорвать себе грудь, лишь бы побыстрее избавиться от этого изнуряющего чувства, которое усиливается с каждым ударом мужских ботинок о пол, чтобы можно было расправить лёгкие для того, чтоб просто сделать вдох.