- Ага! - усмехнулся я.
***
- Штунды, понимаешь? Беспоповцы! Ну, не знаю я как тебе
объяснить! Ну, они как бы Библию изучают, детей крестят во взрослом
возрасте, не пьют водку, не курят и жутко верующие. Но скрываются,
комар носа не подточит, даже при Хрущеве во время антирелигиозной
кампании им ничего предъявить не смогли за пропаганду. Пытались
давить, мол на учебу не поступите никуда, если в комсомол или
партию вступать не будете - а они плюнули и не выезжали из Букчи.
Жили своим умом! У них там огуречное хозяйство - образцовое! Просто
дурдом сколько огурцов! Потому и терпели их и в двадцатые, и в
тридцатые и в шестидесятые. Показатели-то нужны! А объем продукции
просто бешеный, тысячи тонн! Они на хозрасчете уже два года как, а
сейчас - с этими децентрализованными закупками и вовсе расширяются
до республиканских размеров. Посмотришь - одуреешь. Я по первости
поверить не мог что мы все еще в БССР, а не где-нибудь в
заграницах, когда по их тепличным плантациям проехался... В общем -
съездим в Букчу, съездим, - Соломин, похоже только и ждал повода,
чтобы снова туда наведаться. - Но черта с два ты из них хоть слово
вытянешь. Они как эти - пуритане у Вальтер Скотта, вот!
- А Яся? - спросил я. - И Антонина? Они тоже - тамошние?
- Ага, - кивнул майор. - Тамошние. В том-то и проблема.
И, кажется, он сейчас говорил совсем не о расследовании.
- И что почтальонша говорит? Ну, по поводу нападения?
- Говорит, что не помнит почти ничего. Мол, к Христоне заходила,
пенсию занести. Ну это бабка такая, ненормальная, халупа та на нее
записана, но все гроши у нее Зебра берет на пропитие. Мы ее тоже
забрали, но толку с этой Христони ноль, несет всякую дичь... Зебра
ей то ли пасынок, то ли племянник, то ли зять вообще... Черт их
знает! В общем, постучалась Антонина, вошла, увидела какого-то
мужика в шубе - и всё. Больше ничего не помнит.
- В шубе? - не понял я.
- Вот именно! В шубе! Летом! У Христони там конечно народ совсем
с пропитыми мозгами трется, могли и в шубе ходить... Но никакой
шубы нами найдено не было. Только польты, поеденные молью, - он так
и сказал: "польты". - Но если был там пятый, тот который из лишнего
стакана пил - он мог в ней и уйти... И что мне теперь - ходить по
улице и спрашивать у всех подряд, не видали ли они мужика в шубе?
Скажут - всё! Поплыл Олежа! Свистнула фляга! - Соломин сделал
досадливую гримасу.