***
Соломин подъехал на своем служебном "жигуленке" прямо к калитке.
Гумар отсутствовал - убыл на смену, на свой шлюз, что бы это ни
значило. Я как раз закончил уборку после побелки потолка и печи на
кухне: скомкал целую кучу перепачканных мелом газет, вымыл пол и
вымылся сам, и с тоской смотрел на мебель, которую выставил на
крыльцо. Мебели было немного, но кряхтеть одному после долгого
трудового дня мне уже не улыбалось.
- Привет, майор! - с энтузиазмом сказал я. - Тут видишь какое
дело: стол из массива, и буфет тяжелый как... Как... Как жопа
сраки! Ты очень вовремя!
Майор посмотрел на небольшой, но тяжкий буфет и принялся снимать
китель.
- У меня из головы не идет история с этими пацанами, - сказал
он, засучивая рукава форменной рубашки. - Я ведь сюда именно по
этому делу приехал. Самоубийства эти расследовать. Понимаешь, три
парнишки, десятиклассники, все - из одной параллели, повесились
один за другим. С интервалом дней в пять-десять. Четвертый утонул.
Говорят - утопился специально.
- Сын Федора который? Медалист? - уточнил я, хватаясь за углы
буфета. - Взяли!
- Эхе-хе! Да, да, сын Федора... Психиатр из Минска приезжал,
говорил - по последним исследованиям суицид у подростков заразен.
То есть понимаешь, вот это классическое "все пойдут топиться и я
пойду топиться"- оно работает! А еще - риск суицида у подростка,
который пережил самоубийство кого-то из близких повышается в пять
раз! Мол, поскольку у Ивана Грушина батько на конюшне повесился,
два года назад, то он послужил катализатором. А как сам Иван это с
собой сделал - так и ребята из его компании такой пример получили,
и далее - по цепочке. Такое, мол, в мире случалось уже. И чем
больше внимание общественности - тем сильнее риск этого самого
заражения и роста числа суицидов. А тут после первого случая разве
что немой не трепался об этом! Талица - это и вправду большая
деревня! Так что дело быстро замяли. Мол, никакого криминала.
Талицкий феномен, понимаешь ли!
Мы жутко раскорячившись при помощи одних ног разулись в
коридорчике, удерживая при этом на весу буфет, и в одних носках
вошли в кухню. Грукнув деревянными ножками о пол, с кряхтеньем
распрямились и огляделись.Тут я мог гордиться собой: помещение на
самом деле посветлело! Печь и потолок сверкали белизной, и я
рассчитывал, что увидев такую мою успешную работу, старый Гумар
меня похвалит и разрешит провернуть подобное с двумя спальнями -
его и моей. Да здравствует прокрастинация! Я готов был что угодно
делать, лишь бы ничего не делать.