Дальше я уже подслушивать не стал, и от всей души постучал в
дверь.
- Тук-тук! Хозяева!
- Кто там? Входите, открыто!
Я и вошел. Картина - ну чисто охотники на привале! Габышев в
самом углу, в кресле, накрытом обрезком ковровой дорожки. Седой, с
иссиня-черными прядями симпатичный дядька, похожий то ли на пирата,
то ли на испанского конкистадора - за обшарпанным столом, на
котором тесно было от разнокалиберных бутылок с жидкостями самого
разного оттенка: от желтого до почти черного. Невысокий, щуплый и
лысоватый мужчина в очках и с наушниками на шее склонился возле
какой-то шайтан-машины с кучей тумблеров, крутелок и надписей на
немецком языке. Наверное, та самая станция.
- О! - Габышев попытался привстать, но сила притяжения неумолимо
вдавила его в кресло. - Гера! Гера - это мои друзья, Мих-Мих... То
есть - Михаил Михайлович. И Сан-Сан, то есть - Александр
Александрович! Это Гера - тот парень с которым мы "Урал" тащили! Не
человек - золото! А у нас тут...
Лицо этого самого "пирата" Мих-Миха показалось мне смутно
знакомым и я напрягся- откуда у меня знакомые в Талице в это время?
Хотя, Соломин-то каким-то чудом тут оказался, так что... Но память
тут же подсунула портрет французского актера по фамилии Ланвен - он
сейчас был молод и активно снимался, но потом, в мое время - ну
вылитый Мих Мих! Только Мих Мих - какой-то более суровый и
массивный, что ли? Или всё-таки я где-то его уже видел?
- Заседание клуба сомелье? Наслышан, наслышан, - мы пожали друг
другу руки. - Но и не знал, что вы и вправду - дегустируете, а
не...
- Не пьянствуем? Вот! - поднял вверх палец Габышев. - Нет
пророка в своем отечестве! Мы, между прочим, пытаемся
интродуцировать в полесских реалиях винные сорта винограда! А еще -
сидровые яблони! А из сидра можно делать кальвадос... Хочешь
кальвадос, Гера? Мы у Блюхера перегоняли, земля ему пухом! Вот кто
был бескорыстным служителем Бахуса - так это Блюхер!
Мужики от разглагольствований овцевода из Комарович явно
расслабились. Напряжение, витавшее в воздухе сразу после моего
появления можно было легко объяснить: только что говорили о
политике - и вдруг кто-то стучиться в дверь! Для советского
человека такой стук мог означать массу неприятностей. Хотя
сталинские времена давно прошли, шуточки и страшилки про товарища
майора и черные воронки в массовом сознании закрепились
надолго.