В общем - я записал еще кое-что на диктофон, напробовался блюд,
а Артёмов даже поснимал. Эх, родись он на двадцать лет позже -
такой фуд-фотограф бы из него получился! Все инстадивы к нему бы
записывались, чтобы он их в кафе-ресторанчиках со всякими
бланманже, дефлопе и рататуями фоткал!
Я вышел во двор - отдышаться, пока неутомимый папарацци всё
щелкал камерой.
- Товарищ Белозор, а вы можете... - Яся подошла тихо-тихо, так,
что я даже вздрогнул от неожиданности.
- Что это за манера у вас такая, Ярослава - подкрадываться? И
что это у вас в руках?
Она мяла листик в клеточку, свернутый по-солдатски
треугольничком.
- Это Олеже... Можете? - глаза она опустила в пол, щеки у нее
горели огнем.
Вот же зараза! Это что я теперь между коммунистическим Ромео и
штундистской Джульеттой любовные письма передавать буду? И что мне
теперь делать - отказывать ей?
- Могу, - скрипнув зубами, сказал я и взял листок.
Монтекки и Капулетти, чтоб их!
- Товарищ Белозор, я еще вам кое-что рассказать хотела, но боюсь
тут... Я буду почту развозить, часа в четыре - можно около моста
встретиться. Я знаю, вы дело расследуете про мальчиков наших, хотя
все уже забросили. Я...
- Ярослава! Собери гостям в дорогу! - послышался голос хозяйки с
кухни.
- Ой-ей! - сказала Ярослава и метнулась в дом.
Нет на свете более ужасного и более прекрасного существа, чем
девица на заре юности! Об этом я думал, когда мы ехали обратно с
Артёмовым. Он снова курил в окно, а я снова погрузился в себя.
Почему юные девицы прекрасны? Ну, это понятно: свежесть,
расцветающая красота и всё такое. А еще - непосредственность,
искренность, открытость всему новому, некая безбашенная смелость,
причиной которой является недостаточная информированность об
окружающем мире... Нет, это уже к ужасному, наверное. Потому что
при всей милости и приятности, нет на свете существа, у которого в
черепушке более насрато, чем девушка лет в пятнадцать-восемнадцать.
У некоторых этот период затягивается, но...
- Какой период? - спросил Артёмов удивленно.
Вот же ёлки, я опять думал вслух!
- Охоты на волков, - сказал я. - У местных в черепушке насрато -
лешего боятся, на волка идти не хотят. А государство, между прочим,
премии платит! Мы с Петровичем завтра на дамбу идем, он обещал
какую-то хитрость придумать, чтобы хищников приманить...