Минут десять сидел. Наручные часы уже показывали пять минут
первого, а назначено было на двенадцать. На свидание в воскресенье
Лида тоже опоздала. Поторчал на крыльце ещё немного. Вдруг щёлкнула
задвижка. Я встрепенулся и вскочил. Дверь открылась, вышла
Лида.
– Что сидишь? Пошли, – сказала она своим обычным приказным
тоном.
– Не подстава, как прошлый раз? – спросил я в шутку.
– Чего? Я же тебе написала, что сегодня можно. Что не так?
– Да всё нормально. Пошли.
Женское общежитие имело такую же планировку, как и наше. Из
просторной столовой мы попали в коридор на первом, оттуда – на
боковую лестницу, по которой поднялись на второй этаж. Прошли в
центральную часть здания, где располагались оружейка, склад, класс
для занятий и комната отдыха. Курсантка, которая стояла на страже,
даже словом не обмолвилась. Наверное, её заранее предупредили, что
будут гости.
Лида провела меня на ротный склад. Он, как и наш, состоял из
двух помещений: в первой были шкафы со всякой мелочью и стол
каптенармуса, во второй – бельё, одежда, снаряжение, в общем, всё,
кроме оружия и боеприпасов.
Лида включила настольную лампу.
– Садись. Чай хочешь?
– Вот от этого не откажусь, – я устроился за столом.
Она включила электрический чайник, достала из шкафчика две
кружки, ложки, тарелку с печеньями и упаковку чая.
– Как день прошёл? – завёл я разговор, поскольку Лида не
торопилась инициировать беседу.
– Нормально, – ответила она. – Много дел. Как обычно.
– Запара с первокурсницами?
– Ну да. Салаг всегда муторно учить. А у тебя как?
– Да тоже как обычно. Занятия были, вечером в спортзал ходил,
потренировался, провёл несколько спаррингов.
– Со своей подружкой?
– Со знакомыми.
– А ты что, я не поняла, боксом занимаешься? – Лида уселась
напротив меня и скрестила руки на груди.
– Да, с десяти лет. А в эти выходные соревнования будут. Я
участвую. Придёшь смотреть?
– Я знаю. Может, приду. Ты в какой категории?
– Шестая. Слышал, в этой категории мало бойцов.
– Да, мало. У нас все слабые. Десятый уровень большинство
шурупов только к третьему курсу прокачивают. А у аристократов,
говорят, даже у детей десятый уровень. Это правда?
– У меня брат был… В пятнадцать лет имел двенадцатый уровень. Но
у них в школе это считается мало.
– Почему «был»? Помер, что ли?
– Если б помер, я бы с радостью сплясал на его могиле. Но эта
гнида живее всех живых. Только братом мне перестал быть после,
когда меня лишили фамилии.