Проверив добычу в своём лотке, я обследовал лотки помощников, но
лишь в одном обнаружил небольшой пироп. Указал им на него, и описал
как именно выглядит необработанный алмаз. Конечно сомнительно, что
они его теперь сразу опознают, но меня устроит если станут сами
предъявлять мне мало-мальски похожие образцы, чем самостоятельно
перебирать шлих в каждом лотке.
Я посчитал это место перспективным и мы взяли ещё несколько проб
грунта. Однако добычей стали опять лишь парочка пиропов. Поэтому я
решил пройти на сотню шагов вверх по ручью, где всё повторилось
вновь.
Пиропы попадались в наши лотки при каждой остановке. Но когда
позади осталось порядка полутора сотен сажен, они вдруг пропали. Мы
сделали очередной переход в сотню шагов, и ситуация повторилась.
Красные камни перестали попадаться в наши лотки. Но ведь откуда-то
же их занесло в этот овраг.
Я прокрутил в памяти весь наш маршрут и собрав вещи уверенно
зашагал в обратном направлении. В двух с половиной сотнях шагов
ниже по ручью к этому оврагу примыкал небольшой. Вообще-то, он был
не единичным, но именно после того как мы прошли его, пропали
красные камни.
Ложок оказался ничем не примечательным, как и многие другие.
Разве только не каждый из них имел пусть и маленький, но всё же
ручеёк, а вода в нашем случае весьма актуальна. Я вновь сделал
забор грунта, и приступил к промывке. Парни по обыкновению
поднялись немного выше по течению.
— Фёдор Максимович, оно? — подойдя ко мне и показывая на ладони
кусок мутного окатанного и грязного стекла, поинтересовался
Рупор.
Довольно крупный октаэдр*, дрянного качества с вкраплениями, на
ювелирное изделие совершенно непригоден. Как следствие и амулет из
него не создать. Но это был алмаз! Даже при моей уверенности, что
мы непременно обнаружим искомое, я искренне обрадовался этой
находке. Ещё бы мне не радоваться, коль скоро это означало, что
наша цель близка, и скорее всего мы обнаружим трубку уже сегодня. А
значит, не придётся впустую перелопачивать кубометры земли.
*Октаэдр — многогранник с восьмью гранями
Ободрённые находкой мы промыли ещё по несколько лотков грунта,
но бесполезно. На дне оказывались только пиропы. Ни одного алмаза
нам так и не попалось. С одной стороны, не стоило этому удивляться,
учитывая то, что на тонну алмазоносной руды трубки Мир приходится
всего лишь четыре карата алмазов. Из которых только двадцать
процентов камней ювелирного качества. И это считается очень высоким
содержанием. С другой, из верхнего слоя трубки, разрушенного
эрозией, уже вымыло изрядное количество пустой породы, так что
содержание всяко должно быть повыше. И вообще, до характерной
породы мы не докопались, а значит и трубку не нашли. Но мы уже
близко.